УСТА БОГОСЛОВИЯ - Из книги Дмитрия Урушева
Семен (Симеон) Денисов родился в 1682 году в Поморье – в селе Повенец на берегу Онежского озера. Отпрыск захудалого рода князей Мышецких, он был воспитан в верности церковной старине. Огромное влияние на Семена оказал старший брат Андрей (1674–1730), юношей покинувший отчий дом ради подвижнического жития. Андрей был в числе тех, кто в 1694 году основал на реке Выг старообрядческую обитель – знаменитую Выговскую пустынь. В 1697 году сюда переселилась вся семья Денисовых.
В 1702 году Андрей Денисов стал настоятелем пустыни, а Семен – его незаменимым помощником. В декабре 1713 года во время поездки по нуждам обители Семен был арестован как «расколоучитель» новгородским митрополитом Иовом.
Несмотря на все попытки брата освободить его, Семен несколько лет провел в заточении, сопротивляясь усилиям митрополита отвратить своего узника от старообрядчества. Иов даже возил Семена в Санкт-Петербург для увещевания в Синоде, но успеха не имел. В столице Денисова представили самому царю Петру I, который, «взяв оного Симеона пред себе и испытав из тиха на словах и поговори мало, ни его отпустити, ни испытати жестоко не повеле, оставил его тако».
В темнице Семен написал свои первые сочинения – три послания в защиту древлего благочестия к митрополиту Иову. Отвечать на них было поручено ученейшему мужу того времени, греку Иоанникию Лихуду, находившемуся тогда в Новгороде. Полемика с митрополитом и Лихудом подвигла Денисова к усиленным литературным упражнениям.
В ночь с 7 на 8 сентября 1717 года Семен бежал из тюрьмы. Но «бояся о себе взыскания», он не сразу вернулся в Выговскую пустынь, а около полугода прожил в Москве. Возвратившись в Поморье, Денисов захотел уединиться и заняться словесными науками. Он провел шесть лет, сидя в келье, «книги читая и риторики с Москвы получая, и в тех упражнялся самоукой, время оное препровождая в охоте и тщании книжном». Первым литературным наставником Семена стал старший брат, по преданию, постигший грамматическое учение и риторическую премудрость в Киево-Могилянской академии.
Скоро Денисов-младший прославился на все старообрядчество как «сладковещательная ластовица и немолчная богословия уста». Вместе с братом он стоял у истоков литературной школы, которую принято называть «поморской» или «выговской».
Сочинения авторов этой школы отличались не только красочным языком и выспренним стилем, но и особым историческим подходом, который писатель Борис Шергин определил так: «В противовес мнению высшего общества, будто “русские всегда были во всем невежды”, поморские писатели того времени прямо или косвенно старались напомнить о том, что у русского народа есть славное историческое прошлое».
В 1730 году умер Андрей Денисов. Выговская братия пожелала видеть своим «отцом и наставником» Семена. И хотя тот отказывался, его «неволею» избрали на настоятельство.
При Семене Денисове на Выгу продолжилось «культурное строительство», начатое Андреем: собирались рукописные и печатные книги, иконы и предметы церковной старины. В обительских мастерских переписывались и украшались пышным орнаментом книги, писались и отливались из меди иконы, составлялись морские карты и лоции. По всей Руси можно было встретить выговцев: они разъезжали по стране, закупая хлеб, совершали миссионерские поездки, ходили на промыслы в суровое Белое море.
Относительно спокойное существование обители омрачали конфликты с духовными и светскими властями. Священники Синодальной Церкви обвиняли староверов в «совращении в раскол» окрестного населения, а чиновники – в укрывательстве беглых помещичьих крестьян.
В 1738–1744 годах против обители велось дело Тайной канцелярии. В марте 1739 года на Выг прибыла следственная комиссия. Настоятель по совету братии укрылся в одной из келий, но его нашли и, заковав в железо, взяли под стражу.
Дело Тайной канцелярии закончилось благополучно для пустыни. Но Семен вышел из-под ареста полубольным: «Он вельми стал худ и немощен за караулом, истомил себе великим постом и молением к Богу, всенощным стоянием и великою печалию… И в таковом помянутом утеснении вся внутренняя его повредишася, едва жив на ногах своих хождаше».
Пережитые волнения и тяжкое заключение подорвали силы Семена. Вскоре он совсем слег и скончался 25 сентября 1740 года.
Перу Семена Денисова принадлежит более ста сочинений, удивляющих разнообразием. Тут и произведения уставного характера, и многочисленные проповеди, и поздравления, и надгробные слова, и послания. Вместе с братом он участвовал в написании прославленных «Поморских ответов» – своеобразного старообрядческого катехизиса.
Крупным самостоятельным сочинением Семена является «Виноград Российский» – свод житий старообрядческих мучеников. Собирая материал для этой книги, Денисов обращался не только к документам, но и к народной памяти. Если же сведений не хватало, то сочинитель вдохновенно заполнял пробелы ярким риторическим узорочьем.
Вершиной творчества Семена Денисова бесспорно является «История об отцах и страдальцах соловецких», написанная «по умолению отец, паче же по принуждению брата Андрея». Эта книга посвящена знаменитому «соловецкому сидению» – восьмилетнему героическому сопротивлению братии Соловецкого монастыря, отказавшейся принять реформы патриарха Никона и сохранившей верность церковной старине, царским войскам, посланным для ее покорения и усмирения.
Это эпическое сочинение на протяжении нескольких веков оставалось одной из любимейших книг староверов, о чем свидетельствуют многочисленные издания и рукописи «Истории», дошедшие до наших дней. Можно смело утверждать: старообрядческая литература не создала произведения лучшего, чем «История об отцах и страдальцах».
В этой книге соединяются две древние литературные традиции: православная церковная агиография и северная народная словесность. Это сочинение сродни не только житиям святых, но и поморским былинам-старинам. Торжественный слог Денисова – дитя не только риторического художества, но и природного северного красноречия, ведь «у наших поморов слово слово родит, третье само бежит» (Борис Шергин).
И пишет Семен не условным книжным стилем. Язык Денисова – явление первородной мощи. Его стиль близок не только «плетению словес» древнерусской литературы, но и речи поморов, потомков вольных новгородцев, заселивших пятьсот лет назад Белое море. Язык Денисова древен и чист по складу своему, по ритму, по выразительности.
Остается лишь сожалеть, что такой язык непонятен и недоступен большинству наших современников. Увы, ныне, как никогда, актуально печальное наблюдение Белинского о том, что «славянские и вообще старинные книги могут быть предметом изучения, но отнюдь не наслаждения, что ими могут заниматься только ученые люди, а не общество».
Дмитрий Урушев
Опубликовано: газета «НГ-Ex libris» (приложение к «Независимой газете»), 2012, № 35 (668)
Комментарии
Отправить комментарий