В плену новообрядческих стереотипов в вопросе Древлеправославия

Когда на протяжении последних трех веков многие наши ученые богословы и иерархи начали замечать, что наши богослужебные тексты в процессе «реформы» XVII в. были не исправлены, а испорчены, никто из них не предложил вернуться к старым текстам, хотя это было бы самым простым и естественным выходом из создавшегося положения… главной причиной было то, что критика никоно-алексеевской «реформы» была под негласным запретом по политическим причинам вплоть до 1917 г. Светская власть была заинтересована в сохранении богослужебного единообразия с греками и со всеми восточными «ромеями», призрак византийского престола делал свое дело.

Именно Поместный собор 1917-1918 гг. должен был отменить клятвенные запреты соборов 1656 и 1667 гг., но, как сказано, «отвлечение собора в сторону внешнеорганизационных вопросов помешало ему превратить этот проект в окончательное соборное постановление». Исторические решения в отношении старообрядчества, в том числе и отмену клятв, принял в 1929 г. Священный синод, а Поместный собор 1971 г. утвердил эти решения…

Вот что писал журнал «Церковные ведомости» в 1913 г. об ошибках в наших богослужебных книгах: «Эти ошибки и погрешности произошли или от неправильного перевода греческих глагольных, именно и вообще грамматических форм, или от неискусного подбора неподходящих значений греческих слов, в частности, от смешения одних слов с другими, сходными в орфографии и произношении, но отличными по значению, частью от неправильного, ошибочного чтения греческих слов».

Сам факт образования в 1869 г. Комитета для исправления в богослужебных текстах «грубых опечаток и неудобопонятных речений» является свидетельством официального признания неудовлетворительного состояния богослужебных книг…

Протоиерей А. Невоструев приводит пример грубой ошибки в Служебнике в благодарственных молитвах после причащения: «Ихже мольбы, Благоутробне, приими Христе мой, и свету Сына Твоего соделай служителя». В исправленном Служебнике: «и сыном света соделай Твоего служителя»…

Объективности ради следует отметить, что и старые тексты не идеальны, например, некоторые тропари канонов Господских праздников также имеют темный, неудобопонимаемый смысл, однако новый текст, в сравнении с дореформенным, безнадежно проигрывает: если там редкие обычные опечатки, описки, то в… послереформенном тексте часто встречаются грубые неточности, ошибки грамматические, лексические, логические, исторические, догматические, и пр., о которых говорилось выше, и эти недостатки и ухудшения высвечиваются именно в сравнении.

Наиболее верный и безопасный выход из создавшегося положения – это возврат к старым книгам. Ибо, как показывает опыт, попытки произвести новую правку, сделать новый перевод приводят лишь к большей путанице, нестроениям и соблазнам…

До каких поразительных заблуждений доходили некоторые авторы, «вдохновленные антистарообрядческим пафосом», видно, например, из «Розыска» митр. Димитрия Ростовского. Так, полемизируя со старообрядцами о произношении и написании имени Спасителя, автор «Розыска» пишет: «По-гречески Ισος по нашему глаголется равный; ύς же, глаголется ухо: та два речения егда в едино место сложить, будет… равноухий…Лучше есть у нас писати Иисус, неже Исус, да продолжение имя Спасителево, якоже у греков, глаголется в три силлабы (слога), а не в две токмо. Понеже ино знаменует Иисус, ино же Исус… В российском же языке раскольщики, в две токмо силлабы глаголюще Исус, не исповедуют Спасителя и Исцелителя душ наших, …но некоего Исуса равноухого… Ин бо обретеся в них Исус, глаголемый равноухий…»…

Невежество этого рассуждения обличит в будущем историк Е. Голубинский, о чем более подробно сказано в главе, посвященной вопросу изменения реформаторами имени Спасителя.

Епископ Винницкий Макарий (Булгаков) пишет в своей «Истории русского раскола»: «Во дни патриарха Никона богослужебные книги наши были исправлены самым тщательным образом и по древнеславянским, и по греческим рукописям».

В наши дни неопровержимо установлено, что источниками «правки» были отнюдь не древние рукописи, а современные греческие книги, напечатанные в Париже и Венеции. О тщательности исправлений не может быть и речи, сумбур и хаос «правки» говорит сам за себя…

Эта необъективная и тенденциозная книга – одна из первых работ епископа Макария, в будущем он на многое изменит свои взгляды. Тем не менее материалы его книги до недавних пор лежали в основе лекционного курса Московской духовной семинарии.

Известно, что между старообрядцами и новообрядцами предметом жарких споров были решения Стоглавого Собора (1551 г.), так как никоново-алексеевская «реформа» была направлена против некоторых его постановлений. Но до воторой половины XIX в. господствовало мнение о Стоглаве, как о неподлинном документе, и это было, пожалуй, главным аргументом в полемике со старообрядцами. Некоторые современные историки не без оснований утверждают, что такая точка зрения во многом объяснялась нежеланием признать подлинными решения официального органа, проводившего идеи, от которых официальная церковь впоследствии отказалась (двоеперстие, сугубая аллилуйя).

Вследствие позднейших открытий и исследований была засвидетельствована подлинность Стоглава как документа, и это уже не вызывает сомнений у современной исторической науки.

Однако ошибочная версия о неподлинности Стоглава около двух веков использовалась протвниками старого обряда. Сторонником этой версии был и митр. Платон (Левшин), причем аргументом у него было отсутствие скрепленного подписями и печатями списка Стоглава, а также то, что он не нашел в летописях упоминания о Соборе 1551 г.

Епископ Макарий (Булгаков), который обосновывал в своей «Истории русского раскола» взгляд на Стоглав как на документ неподлинный, писал так: «Книга «Стоглав» им (участникам Стоглава) не принадлежит… «Стоглав» в своем настоящем виде – дело частного лица… эти постановления, как изложенные не Собором, а частным неизвестным лицом, не могут иметь никакой обязательности». Эти мнения повторялись и развивались также и другими иерархами и церковными деятелями, например, епископом Иннокентием (Смирновым), И.М. Добротворским и др.

Отношение к вопросу изменилось после обнаружения И.В. Беляевым наказных списков по Стоглаву. Постановления Собора рассылались в виде циркулярных указов (наказных списков) и были обязательны к исполнению всем православным населением России. Более того, И.В. Беляеву удалось найти свидетельство одного летописца XVII в., которое убедило его в том, что Стоглав был сочинен Собором 1551 г. «именно в том объеме и форме, каковым он является в дошедших до нас списках». О находке наказных списков писал также в 1863 г. журнал «Православное обозрение», №XI, поместивший статью И.В. Беляева «Стоглав и наказные списки соборного уложения 1551 года»… митр. Макарий (Булгаков), говоривший о неподлинности Стоглава в «Истории русского раскола», в более поздней своей работе, «История Русской Церкви», отказался от прежнего своего мнения, убежденный доводами И.В. Беляева.

Историк И.Н. Жданов собрал более 20 грамот и наказных списков, в которых упоминается Соборное уложение 1551 г.

И.В. Беляев высоко оценивал стиль и язык документа, его огромное значение как «памятника, ничем не заменимого». Столь же высокое мнение о достоинствах Стоглава выразил и исследователь П.А. Безсонов…

Фрагменты из книги Бориса Кутузова "Церковная реформа XVII века".