Спор новообрядца с древлеправославным христианином: Об осуждении патриархом Александ­рийским Феофилом «братьев долгих»

Новообрядец: Я полагаю, что вам известно о том, как патриарх александрийский Феофил отлучил от Церкви прибыв­ших из Нитрийской пустыни монахов, представителями коих были тогда четыре брата, по необыкновенно высокому росту своему прозванные «долгими»; однако, несмотря на это отлуче­ние их, св. Иоанн Златоустый имел с этими монахами общение, и ни те, ни другие из-за этого отлучения не считались и не счита­ются еретиками. Точно так же и во время московских соборов 1656-67 гг., если и было отлучение, как вы говорите, православ­ных христиан, то не должно было вам отделяться от нашей церк­ви из-за этого отлучения и признавать нас еретиками.

Древлеправославный: Приведенный вами сей пример мне при­ходится слышать почти от первого собеседника, еще приводил его только бывший синодальный миссионер Крючков. Но это между прочим. Скажу вам на это решительно, что и этот при­мер нисколько не подходит к оправданию реформ Никона, бывшего патриарха.

Новообрядец: Я желаю, чтобы вы доказали правоту ва­шего отрицания этого примера.

Древлеправославный: С великим удовольствием. Прежде всего и главным образом необходимо узнать, за что были отлучены патриархом Феофилом нитрийские монахи. Для этого я и прочи­таю доказательства. В летописи церковных событий епископа Арсения пишется следующее: «Еще в прошлом (402) году при­были в Константинополь многие монахи, изгнанные из Нитрий­ской пустыни александрийским епископом Феофилом по обвине­нию в ереси оригеновой» (лето 403, стр. 141, изд. 1899 г.). 

А вот и другое доказательство: «Блистательные успехи св. Иоанна (Зла­тоуста) в деле управления Церковию и ее благоустроения, конеч­но, ему (Феофилу) не нравились; но он был весьма доволен тем, когда заметил, что в столице все сильнее стало подниматься недовольство против Иоанна и отношения его ко двору ухудша­лись. При своем хитром и проницательном уме он понимал, что эти отношения должны рано или поздно привести к катастрофе, и он с нетерпением ожидал ее, будучи уверен, что без его вмеша­тельства дело не обойдется. Дела действительно вскоре сложи­лись так, что Феофилу представился удобный случай излить всю свою затаенную злобу на своем ни в чем не повинном сопернике. Поводом к этому послужила несчастная судьба некоторых благо­честивых иноков Нитрийской пустыни, которая со времени ос­нования монашества постоянно была любимым местом отшель­ничества, и в ней жило множество иноков, подвизавшихся в мо­литве и труде. Среди этих иноков особенно славились своим благочестием и даже ученостью четыре брата, которые по сво­ему необычайному росту прозваны были «долгими братьями». Сначала сам Феофил относился к ним с уважением и двоих из них даже принудил принять сан священства для служения в са­мой Александрии. Но когда братья с чисто отшельническою пря­мотою сказали ему, что они не могут служить в городе, осквер­няемом пороками самого архиепископа, то Феофил пришел в ярость, разразился против них потоками ругательств и стал об­винять их в приверженности к учениям Оригена... Не довольст­вуясь этой расправой с «долгими братьями», он созвал даже со­бор из своих ставленников и подручных епископов, и на нем «долгие братья» осуждены были как еретики и волхвователи, заразившие своим еретичеством всю пустыню» (Жизнь и труды св. Иоанна Златоуста, т. I его творений, изд. 1898 г., стр. 73 и 74). Вот каково положение дела Феофила с «долгими братьями». По­сле этого я позволяю себе спросить вас: справедливо ли и закон­но ли поступил патриарх Феофил с нитрийскими монахами?

Новообрядец: Нет, несправедливо.

Древлеправославный: Почему?

Новообрядец: Потому что эти монахи «братья долгие», на самом деле, не содержали оригеновой ереси, и Феофил осудил их только под предлогом этого обвинения.

Древлеправославный: Совершенно верно; я только добавлю к этому, что Феофил осудил их как оригенистов за то, что они, не стесняясь, заявили ему в глаза о его порочной жизни.

Новообрядец: Я должен только отблагодарить вас за про­читанное свидетельство и разъяснение его. Отсюда мне ясно стало, что ваши предки, а за ними и вы, незаконно отделились от нашей церкви во время московских соборов 1656-67 гг.

Древлеправославный: Из чего же вы вывели такое заключение?

Новообрядец: Вот из чего: мы с вами установили, что патриарх Феофил несправедливо осудил «братьев долгих», и от этого, как я уже говорил, не стал еретиком Феофил, точно так же не стали еретиками и «братья долгие». Не считал еретиками ни того, ни других и св. Иоанн Златоуст. Так же должны поступить и вы по отношению к вышеуказанным московским соборам и во­обще к нашей церкви.

Древлеправославный: Какое легкомысленное ваше рассужде­ние! С таким рассуждением согласиться невозможно по причи­нам следующим: 1) Феофил, хотя и несправедливо, но все-таки для осуждения «братьев долгих» указал за ними якобы еретичество, а ваши московские соборы 56-67 гг. для осуждения наших предков, а вместе и нас, еретичества никакого не указали, но осудили и прокляли за употребление заведомо православного предания; и 2) осуждение Феофилом «братьев долгих» и вы, и мы признаем беззаконием, а беззаконные клятвы вышеуказанных московских соборов ваша церковь признает справедливыми и законными, и до сих пор миссионеры из кожи лезут вон, защищая эти клятвы, как неизменный догмат. Для того, чтобы этот пример служил вам оправданием, требуется непременно признать и клятвы московских соборов беззаконными, каковыми они на самом деле и есть.

Новообрядец: Это рассуждение ваше, пожалуй, и спра­ведливо, и можно согласиться с ним, но все-таки еще отсюда не видно, чтобы можно за неправильную клятву признавать нашу церковь еретическою. Я докажу это свидетельством из быта древней Православной Церкви. Читаю в Летописи Барония сле­дующее: «Аще же бы клятва и неправедная была, ко иным епи­скопом прибегаху, а клятвы и неправедныя не презираху» (ч. I, Лето Господне 412, число 4). Вот как было в древней Православ­ной Церкви! Так и вы должны поступить.

Древлеправославный: Я полагал, что вы не выйдете из границ благоразумия и не станете читать это место из Летописи Барония. Однако миссионерская «соломинка» соблазнила вас, и вы решились ухватиться за нее, видя себя утопающим. Жаль только, что вы слишком мало выхватили этого свидетельства из Летописи. Ну, да на то и «соломинка». Возьмем это место у Барония немно­го повыше и увидим, о каких клятвах тут речь: «Зде воспомянути подобает, яко в то время епископи имеяху власть и силу не токмо на некия лица, но и на властей мирских, егда что противу Бога или противу церковным правилам согрешиша, и тамо судили бяху, и проклинаеми» (там же). А затем уже идут прочитанные вами слова. Скажите: есть тут хоть тень оправдания клятвам ваших московских соборов?

Новообрядец: Как же: ведь клятва неправедная, и, если она такова, ваши предки должны были другим епископам обжа­ловаться, а не презирать ее и не отделяться из-за этого. Да, может быть, вы это бы и сделали, только прибегать-то у вас было не к кому, епископов-то у вас ни одного не оставалось. Вот ваше горе!

Древлеправославный: Как случилось, что у нас православных епископов не осталось, я скажу, или, лучше, прочитаю немного, раз вы затронули этот вопрос. Так, в книге «Протопоп Аввакум» Бороздина пишется следующее: «Еще же и архиерея Павла Коломенскаго епископа сам един (Никон), кроме всякаго поместнаго собора, низверже, его же из мантии обнажи и на лютая биения и наказания предаде... той Павел послан бысть в заточение, в Палеостровский преподобнаго Корнилия монастырь, и по минутии неколиких лет... за содержание древняго благочестия в Вели­кий пяток в срубе сожжен» (2-го счета стр. 164). 

Я думаю, что горе это не тех, кто замучен за святую истину, а горе — мучите­лей, а таковым был Никон и почти все ваши епископы. Это меж­ду прочим. А теперь послушайте, виновны ли наши предки, что им было некому обжаловать деяния ваших епископов и можно ли было без этого прекратить с ними общение, как с проклявшими православных за православное предание. Преподобный Иосиф Волоколамский об этом пишет следующее: «От святых правил: иже убо ереси ради некия приобщения себе отлучиша епископст­ва, таковии не точию правильному запрещению не подлежат, но и подобающия чести православным сподоблении будут, не еписко­пом бо, но лжеепископом и ложным учителем зазреша, и церков­ное соединение не раздраша, но раздрания церковная и разделения потщашася избавити» («Просветитель», слово 12). 

Указанное вами место в Летописи Барония говорит прежде всего об отлуче­нии и проклятии тех, которые грешат против Самого Бога и против правил. За нашими же предками, ни за нами, ничего по­добного не было и нет. Тогда отлучаемые жаловались другим епископам в тех случаях, если их впервые епископы отлучат понапрасну, не исследовав в точности о действительной винов­ности их в том или другом грехе. А здесь, наоборот, ваши мис­сионеры и сейчас все говорят, что отлучения и клятвы не напрас­ны, что они действительны и законны и лежат на тех, кто не ис­полняет «повелеваемых» соборами, а повелевается этими собо­рами не ереси какие-либо отвергнуть, а отвергнуть, как ересь, православные предания. Вот такие-то отлучения и есть одно без­законие, и их должно презирать. 

Об этом очень ясно написано в книге Кормчей, в толковании Вальсамона на 38-е правило Карфа­генского собора: «Если клирик или мирянин подвергнут будет своим епископом отлучению по указываемым в исчисленных главах винах (т. е. за грех), то он должен оставаться под отлуче­нием как бы оно ни было наложено, и не пренебрегатъ им, пока не будет изследована вина его; если же за какую-нибудь другую вину так безпричинно епископ отлучит мирянина или клирика, например, за то, что он не... соглашается с... несправедливым или дерзновенным его желанием; в сих случаях без опасности мо­жет пренебречь отлучением, и скорее подвергнуться наказанию должен тот, кто отлучил. Ибо если допустить, что епископы имеют право благовременно, или неблаговременно, отлучать мирян и клириков, и отлучаемые имеют необходимость оставать­ся под отлучением, то епископы присвоят себе самовластие и сделаются владыками всякого дела, и никто ни посмеет противустатъ им из страха отлучения; и, может быть, они будут издеваться и над самым благочестием; и, таким образом, боже­ственные правила сделаются причиною многих бедствий, что неуместно» (Кормчая полного перевода). 

Лучше и яснее этого правила на ваше доказательство из Летописи Барония и подыс­кать трудно. Пояснять тут нечего. Вы настойчиво требовали от меня доказать вам, можно ли считать пастырей вашей церкви за клятвы 1656-67 гг. еретиками. Множество доказательств мог бы я вам прочитать об этом, но ограничусь пока одним. Преподобный Феодор Студит пишет: «Проклинающий православных христиан незаконно, становится еретиком... и Самого Господа осуждает» (Письма, ч. I, стр. 233). Вот и ответ вам на ваше усиленное домо­гательство. Я полагаю, что этого будет довольно.

Новообрядец: После прочитанных вами таких доказа­тельств я нахожу, что и этот пример действительно не подходящ. Все же я имею еще в запасе пример, которого я еще не приводил.

Древлеправославный: Пожалуйста, приводите, что знаете.

(Варакин Д .С . Рассмотрение примеров, приводимых в защиту реформ бывшего патриарха Никона).