Письмо священномученика Внифантия Майнцскаго, просветителя Германии (754 г.) о видении одного монаха

Винфрид аббатисе Эадбурге из Танета о видении одного монаха в монастыре Венлок (716 г.)

Блаженнейшую деву и возлюбленнейшую госпожу Эадбургу, исполнившую правило монашеской жизни, – недостойный Винфрид приветствует с искренней любовью во Христе.

Ты просила меня, дражайшая сестра, поведать и изложить в письме, как я узнал то со слов досточтимой аббатисы Хильдемеды, дивные видения, которые были явлены тому воскресшему из мертвых, который недавно умер в монастыре аббатисы Мильбурги и вернулся к жизни. Прежде всего я приношу теперь благодарность всемогущему Богу за то, что могу с Божией помощью исполнить твою просьбу тем полнее и точнее, что я сам говорил с этим ожившим братом, когда он недавно прибыл в нашу сторону из заморских краев и собственными словами изложил мне поразительные видения, которые он наблюдал в духе, будучи восхищен из тела.

Он говорил, что из-за боли от сильного недуга он вдруг совершенно отрешился от тяжести тела. Это было весьма сходно с тем, как если покрыть глаза живому и бодрствующему человеку плотнейшим покровом, а затем внезапно удалить покрывало, – и тогда все, что было раньше невидимо и скрыто, становится ясным. Так и у него по удалении покрова земной плоти предстал перед взором сразу весь мир, так что он мог обозреть одним взглядом все страны, народы и моря. И тогда его, вышедшего из тела, приняли ангелы столь светлые и блистательные, что он из-за чрезвычайного сияния никак не мог на них взглянуть. И они пели приятными и согласными голосами: Господи! не в ярости Твоей обличай меня и не во гневе Твоем наказывай меня (Пс. 37:2).

«И они подняли меня, – говорил он, – вверх на воздух. И вокруг всего мира я видел огнь горящий и пламя огромной величины, пышущее и страшно поднимающееся вверх, почти столь великое, что оно могло бы охватить все мироздание одним огненным шаром, если бы его не укротил святой ангел, напечатлевший знамение святого креста. Ибо когда он напечатлел на пути грозного пламени знамение креста Христова, тогда пламя стало уменьшаться и сильно утихло. И страшный жар этого пламени доставлял мне нестерпимые мучения, особенно из-за того, что моим глазам было горячо и бил в них свет сияющих духов, покуда светозарный ангел не прикоснулся наложением своей руки как бы в защиту моей головы и не оградил меня от повреждения пламенем».

Кроме того, он рассказывал, что в то время, как он был вне тела, такое великое множество душ, отходящих от тела, собралось туда, где был сам он, какого он не предполагал во всем человеческом роде на земле. Он рассказывал, что присутствовала там также толпа злых духов, но и светлейший сонм вышних ангелов. И окаяннейшие духи, и святые ангелы вели между собою прение о душах, выходящих из тела: демоны выдвигали обвинения и представляли грехи сколь возможно более тяжкими, а ангелы облегчали грехи и оправдывали души.

И сам он слышал, как все греховные проступки, которые совершил он от юности своей и либо не исповедовал по небрежению, либо забыл, либо вообще не считал греховными, собственными голосами вопили и выдвигали жестокие обвинения, и каждый порок в отдельности выступал как бы от своего лица. И один говорил: «Я твое похотение, которым ты столь часто вожделел недозволенного и противного заповедям Божиим», другой же: «Я тщеславие, которое заставляло тебя превозноситься и бахвалиться перед людьми», а другой: «Я праздное слово, которое сказал ты вотще», а иной: «Я зрение, которым ты согрешил, взирая на недозволенное», а иной: «Я упрямство и непослушание, из-за которого ты был непослушен духовным наставникам», а иной: «Я косность и лень, заставляющая пренебрегать священными науками», а иной: «Я пустое помышление и бесполезная забота, которая охватывала тебя чрезмерно в церкви и вне церкви», а иной: «Я многоспание, которое угнетало тебя и заставляло поздно пробуждаться для восхваления Бога», а иной: «Я праздношатание», а иной: «Я небрежение и безразличие, которое охватывало тебя и делало нерадивым в изучении Божественного Писания», – и другие тому подобные. Все, что он совершил за дни жизни своей во плоти и что по небрежению не исповедовал, и многое, что он вовсе не считал греховным, – все это страшно вопило против него. Также и злые духи в согласии со всеми пороками обвиняли и безжалостно свидетельствовали против него, и называли время и место греховных поступков, чем подтверждали то, о чем говорили пороки.

Видел он там еще некоего человека, который, по его рассказу, был еще жив и которому он, еще нося мирское платье, нанес рану; этого человека привели свидетельствовать о его злодеяниях, и открытая кровавая рана, и сама кровь этого человека, крича собственным голосом, произносила поношения и вменяла в вину тяжкое преступление кровопролития. И так, собрав и исчислив все преступления, древние враги утверждали, что он, как виновный и грешный, был несомненно в их власти и ведении.

«И напротив, – говорил он, – во оправдание мое возвышали глас скудные мои добродетели, которым я, несчастный, прилежал недостойно и несовершенно. Одна говорила: «Я послушание, которое он явил по отношению к духовным наставникам», иная: «Я пост, которым он усмирял свое тело, поборая желания плоти», иная: «Я чистая молитва, которую он проливал перед Господом», иная: «Я милосердное служение, которое он оказал немощным и болящим», иная: «Я псалом, который он пел Богу во умилостивление за празднословие». И так каждая добродетель возглашала во оправдание мне против своего супостата – греха, и ангельские духи безмерной светлости возносили и подтверждали их в защиту мне. И все эти добродетели показались мне весьма достославными и много большими и изряднейшими, чем если бы они были достигнуты моими силами».

Кроме того, он рассказывал, как видел словно бы внизу в этом мире множество огненных колодцев, извергающих пламя, и в то время как мрачное полыхание страшного огня вырывалось оттуда, среди пламени летали в подобии черных птиц духи несчастных людей, плача и завывая и пронзительно оплакивая человеческими словами и голосами свои поступки и постигшее их наказание. И затем они ненадолго остановились, присев на краю колодцев, а после этого со стенанием упали в колодцы. И один из ангелов сказал: «Это весьма малое упокоение показывает, что в день будущего Суда всемогущий Бог даст этим душам облегчение наказаний и вечный покой».

А под этими колодцами, еще ниже и как бы в самом низу, словно бы в преисподнейшем из преисподних, он слышал страшные, и ужасные, и словами трудно выразимые стенания и плач скорбящих душ. И сказал ему ангел: «Ропот и плач, который ты слышишь из преисподней, издают те души, которые никогда не улучат милостивого снисхождения Господа, но вечное пламя будет терзать их бесконечно».

Видел он также и место дивной красоты, в котором полное славы множество прекраснейших людей радовались дивной радостью, и они приглашали его (если бы это ему было позволено) прийти радоваться вместе с ними. Оттуда доносилось благоухание дивной сладости, ибо это было дыхание блаженных духов, совместно радующихся там. И святые ангелы утверждали, что это и есть прославленный Божий рай.

Еще видел он реку из огня и смолы, кипящую и горящую, несказанно страшную и мрачную на вид. Над ней было положено дерево наподобие моста. К нему спешили святые и полные славы души, идущие от того собрания и желающие перейти на другой берег. И некоторые переходили твердо и неколебимо, но некоторые соскальзывали и падали с дерева в Тартарову реку. При этом одни погружались почти всем телом, другие только частью, некоторые по колена, некоторые по пояс, а некоторые по плечи...

И по другую сторону той реки видел он ясным сиянием блистающие стены удивительной длины и высоты безмерной. И святые ангелы сказали: «Это святой и прославленный град Небесный Иеросалим, в котором будут непрестанно радоваться эти святые души». И он сказал, что сами те души и стены славного града, к которым они спешили после переправы через реку, сияли столь великой и ясной светлостью и сверканием, что зеницы очей его были поражены чрезвычайным сиянием и он никак не мог на них смотреть.

Он рассказал еще, что в судное собрание среди прочих пришла душа некоего человека, который преставился в сане игумена, и она была прекрасна и весьма хороша на вид. Злые духи схватили ее и стали притязать на то, что она находится в их власти и ведении. Тогда один из лика ангелов ответил: «Скоро я покажу вам, окаяннейшие духи, что эта душа подлинно не может быть вашей». При этих словах вступил великий сонм убеленных душ, которые говорили: «Он был наш наставник и учитель и своим учением приобрел нас всех Богу, и этой ценой он искуплен и не может принадлежать вам». И они словно бы вступили в борьбу против демонов и, вырвав с помощью ангелов эту душу из власти злых духов, освободили ее. И тогда ангел грозно сказал демонам: «Знайте теперь и разумейте, что эту душу вы захватили беззаконно, и уйдите, окаяннейшие духи, в вечный огонь». Когда же ангел сказал это, окаянные духи тотчас подняли плач и великий вопль; в одно мгновение они стремительным лётом бросились в упомянутые колодцы с горящим огнем и, показавшись оттуда спустя некоторое время, снова принялись на том собрании спорить о заслугах душ.

И он говорил, что в это время можно было увидеть заслуги разных людей, пребывающих в земной жизни. И можно было видеть, что те, кто не был повинен в преступлениях и, опираясь на святые добродетели, снискал милость всемогущего Бога, – те были все время под защитой и охранением ангелов и были соединены с ними узами любви и дружества. Но при тех, кто был запятнан страшными преступлениями и осквернен нечистой жизнью, был враждебный дух, который всегда толкал их к преступлениям, и всякий раз, как они согрешали словом или делом, он тотчас выставлял согрешение напоказ прочим негоднейшим духам, как бы на радость и веселье. И когда человек согрешал, злой дух нисколько не медлил в ожидании, чтобы тот согрешил еще раз, но каждый грех в отдельности доводил до сведения других духов. Он быстро склонял человека ко греху и тотчас по совершении показывал его демонам.

Среди прочего он говорил, что видел некую девицу, которая в этой земной жизни молола на мельнице. Она увидела рядом с собою новую прялку другой девицы, украшенную резьбой, и прялка ей показалась красивой, и она украла ее. Тогда пятеро весьма мрачных духов, словно бы исполнившись великой радости, рассказали об этой краже другим на том собрании, свидетельствуя, что она виновна в воровстве и грешна.

И еще он прибавил: «Я видел там скорбную душу одного незадолго до того преставившегося брата, которому я прежде служил в его предсмертной немощи и о котором справил заупокойную службу. Умирая, он наказал мне, чтобы я засвидетельствовал его слова и потребовал у его родного брата во упокоение его души отпустить на волю служанку, которой они владели совместно. Но жадность помешала его брату исполнить просьбу. И поэтому упомянутая душа с глубокими вздохами тяжко обвиняла нечестного брата и сетовала».

Он также представил свидетельство о Кеолреде, короле Мерсии, который во время этого видения, несомненно, был еще в теле. По его словам, он видел, что над Кеолредом в защиту от демонских нападений как бы простерт ангельский покров в виде некоей большой книги. Демоны же, дыша яростью, просили ангелов, чтобы эта защита была снята и чтобы им было позволено исполнить над ним свою жестокую волю. Они вменяли ему в вину страшное и несказанное множество злодеяний и грозились заточить его под мрачными запорами преисподней и там мучить его вечными муками в соответствии с совершенными им грехами. И тогда ангелы, став печальнее обычного, сказали: «О горе! Этому грешнику невозможно более быть под защитой; из-за содеянного им мы не можем более помогать ему». И они убрали защиту, простертую над ним. Тогда демоны, радуясь и ликуя, собрались со всего мира в таком множестве, какого он не предполагал на земле, и стали терзать его до измождения невероятными муками.

Тогда, наконец, святые ангелы заповедали ему, слышавшему и видевшему все это духовным зрением в восхищении из тела, чтобы он без промедления вернулся в свое тело и без колебаний открыл все показанное ему тем, кто поверит ему и будет расспрашивать с благочестивым намерением, а от насмешников чтобы утаивал. И чтобы одной женщине, которая жила далеко оттуда, он рассказал по порядку совершенные ею грехи и внушил ей, что она может, если захочет, вернуть Божественное расположение должным умилостивлением. И чтобы он поведал все эти духовные видения некоему презвитеру по имени Бегга и после рассказал о них всем так, как тот ему укажет. И чтобы его собственные грехи, которые вменяли ему нечистые духи, он исповедал и искупил так, как рассудит тот презвитер. А в доказательство того, что все это заповедано ангелом, он должен был засвидетельствовать презвитеру, что тот уже много лет из любви к Богу втайне от всех людей носит вокруг чресл железный пояс.

Он говорил, что, пока был вне своего тела, оно так ему опротивело, что во всех тех видениях ему не приходилось видеть ничего столь отвратительного, ничего столь презренного, ничего столь ужасающе зловонного, как собственное тело, – за исключением демонов и пылающего огня. А увидев собратий, которые благочестиво отдавали последний долг его телу, он почувствовал к ним неприязнь, оттого что они заботились о ненавистном ему теле. Однако по повелению ангелов он вернулся в тело, когда только еще начинало светать, – а покинул он тело при первом крике петуха. Вернувшись же в тело, он целую седмицу ничего не мог видеть телесными очами, и очи его были покрыты волдырями и часто кровоточили.

Что до богобоязненного презвитера и грешной женщины, позже он убедился благодаря их признаниям, что все было истинно так, как открыли ему ангелы. А последовавшая затем кончина нечестивого короля доказала несомненную истинность того, что видел монах. Он рассказывал еще о многом разном, что ему было явлено, но ослабевшая память никак не давала ему вспоминать по-порядку. И он говорил, что после этих удивительных видений память его уже не была столь верна, как раньше.

Все это я написал по твоей настоятельной просьбе, согласно тому, как он изложил все мне и со мною вместе еще трем досточтимым братиям, которые и засвидетельствовали написанное мною.

Будь здрава, дева истинной жизни, и удостойся того, чтобы жить по-ангельски.

Источник