Монсеньор Мишель д’Эрбиньи и его миссионерская деятельность в Советской России в 1920–30-х гг.
Фанатичным вдохновителем идеи насаждения католичества в захваченной большевиками послереволюционной России («духовного завоевания» самой крупной православной страны) был иезуит и тайный помощник папы в восточной политике монсеньор Мишель д’Эрбиньи – глава папской комиссии «Pro Russia» и председатель Папского Восточного института, задуманного для подготовки священников-миссионеров восточного обряда.
Пий XI делает д’Эрбиньи своим доверенным лицом в вопросах восточных дел. По совету папы Пия XI д’Эрбиньи даже отрастил большую бороду для более успешного «апостольства» среди русских. Пий XI лично поручил энергичному д’Эрбиньи осуществлять тайную миссию в Советской России, где, посвящая русских священников в епископский сан Римской церкви, д’Эрбиньи готовил «миссионеров» для «духовного завоевания» России.
В октябре 1922 года отец д’Эрбиньи впервые прибыл в Россию. Во время второго посещения в сентябре 1925 года он был радушно принят большевиками, навещал некоторых православных иерархов, особенно епископов-обновленцев. В 1926 году перед третьим посещением Москвы д’Эрбиньи тайно посвящается в Берлине в епископский сан. Во время третьего своего посещения Москвы в 1926 году теперь уже епископ Мишель д’Эрбиньи рукоположил в епископский сан трех латинских священников не польского происхождения; среди них также и члена ордена ассумпционистов Пия Неве, ставшего в 1926 году апостольским администратором Москвы (именно П. Неве в 1937 (!) году заявил, что «коммунисты расчистили место. В час, известный Богу, папа сможет возобновить разговор <...> чтобы строить и насаждать»). Во время разгара кровавых гонений на Православие в августе 1926 года д’Эрбиньи ведет переговоры с представителями советского правительства об открытии католических семинарий в СССР.
После своих поездок в Россию д’Эрбиньи опубликовал книгу о церковной жизни в Москве, из которой можно сделать вывод, что коммунисты не так уж нехороши, как об этом говорят, что Православие разрушено и поэтому готово пасть в руки Рима, а к католичеству в СССР относятся неплохо. Одним словом, интернациональный коммунизм и вселенский католицизм могут идти одним путем. В этих же воспоминаниях д’Эрбиньи отмечалось, что Православная Церковь – это памятник прошлого, лишенный всякого будущего, в противоположность «обновленческой церкви», которая преследует интересы, совпадающие с интересами Ватикана. В 1923 году д’Эрбиньи присутствовал на «соборе» обновленческой церкви.
Все это было подробно описано в капитальном исследовании церковного историка К.Н. Николаева «Восточный обряд». Приведем некоторые цитаты из этой книги.
«Патриаршая Церковь, по его (д’Эрбиньи. – Н.К.) мнению, – это осколок прошлого, у которого нет будущего. Вообще он не понимает, как, несмотря на крушение империи, Церковь все же устояла. Его отношение к памяти патриарха Тихона, к его преемникам, к самой идее патриаршества пренебрежительно. С патриаршей Церковью Риму делать нечего: она не ощущает духа времени...
Обновленческая церковь напоминает ему католическую церковь во Франции во время конкордата 1801 года... Обновленческий собор (1923 года. – Н.К.) оставил также прекрасное впечатление. Он (д’Эрбиньи. – Н.К.) появляется на соборе 5 октября. “Я прибыл из Парижа без всякой миссии, просто для того, чтобы научиться чему-нибудь во время отпуска. Деликатно осведомляются, не польский ли я ксендз, приехавший, чтобы шпионить, а затем сердечно принимают меня”...
После доклада А.Введенского на тему “Как охранять и развивать в настоящее время христианскую веру в душе”, доклада, который имел место 7 октября и заслужил “огромный успех”, один из делегатов, “мирянин из хорошего общества”, сказал д’Эрбиньи по-английски: “Я очень счастлив, что митрополит изложил католическую мистику. Нам это очень нужно”. Таким образом, все складывалось как нельзя лучше. Обновленчество с его послушным Константинополю духовенством, широким пониманием канонов и “католической мистикой” – вот та новая православная церковь, с которой католичество может договориться...
Одним словом, есть только две реальных силы в мире – универсализм коммунистический и универсализм католический. Они должны столковаться – таков был смысл визита д’Эрбиньи в Москву и таково его отношение к большевикам...
11 февраля 1929 года в Риме состоялась закладка Русской коллегии “Russicum”. Ректор Восточного института д’Эрбиньи произнес при этом речь, в которой объяснил, что цель “Russicuma” воспитывать работников, носителей евангельской веры которые будут утверждать в вере души ста сорока миллионов, населяющих Восточную Европу и Северную Азию, страну, составляющую шестую часть света. Д’Эрбиньи упомянул при этом о великих дарованиях русской души, залоге великого будущего в церкви, при условии признания Россией и Русской Церковью главенства Римской церкви, которой Христос вверил свое словесное стадо. При помощи России католичество просветит “язычников седого Востока”. Мысль об этом родилась у д’Эрбиньи на Воробьевых горах в Москве...
Не без основания полагают, что энциклика “Mortalium animus” была делом д’Эрбиньи. Смысл ее в том, что католичество и Православие вовсе не стороны в историческом споре, что нет ничего самостоятельно христианского вне католичества, что никакие собрания представителей разных религий никакого значения иметь не могут, ибо есть только одна Западная церковь, которой все должны подчиниться. Не хотят добровольно – будут подчинены без их воли. И, прежде всего, православные. Рим зовет православных на единение и подчинение. Иерархия не соглашается, она мешает народу получить спасение. Он будет спасен без иерархии. Католичество вмещает в себе и Православие, его нужно только организовать по образцу отделившихся церквей – и тогда иерархия останется без народа. Из Православия, которое есть схизма, народ перейдет в Православие, которое есть католичество. Создать внутри католичества Православную Церковь с иерархией, культом, школой, монашеством, правом – вот дорога, которую поставили перед собою иезуиты, и для ее осуществления призвана папская комиссия.
Так вопроса еще не ставили. И осуществить эту задачу, которая кажется многим просто нездоровой фантазией, должен великий реформатор – тайный иезуит Михаил д’Эрбиньи... С высоты, на которую поднимались мечты д’Эрбиньи о будущем католичестве в России, подчинение этой обширной, на двух континентах лежащей страны, населенной удивительным народом и обладающей неслыханными богатствами, не казалось столь недостижимым, чтобы не затратить на эту цель силы и средства. Это тем более казалось возможным, что к услугам была испытанная армия иезуитов», – пишет К.Н. Николаев.
В это тяжелое для Русской Церкви время Святейший Патриарх Тихон в своем воззвании от 1 июля 1923 года писал: «Пользуясь происходящею у нас неурядицей в Церкви, римский папа всячески стремится насаждать в Российской Православной Церкви католицизм».
Самым позорным для Рима фактом было добровольное братание в 20-х гг. с богоборческой большевистской властью в то самое время, когда тысячи православных священнослужителей и мирян заполняли советские тюрьмы и лагеря. Рим в это время высоко оценивал «заслуги» большевистской революции в разрушении «схизматической» Церкви. Некоторые католические деятели говорили тогда открыто о «религиозной миссии антирелигиозного большевизма», расчищающего путь для постепенного перехода русского народа под омофор римского первосвященника.
Известный русский философ Иван Ильин так свидетельствовал о настроениях, которые царили в послереволюционное время в умах католических иерархов: «Сколько раз за последние годы католические прелаты принимались объяснять мне лично, что “Господь выметает железной метлой православный Восток для того, чтобы воцарилась единая католическая церковь”. Сколько раз я содрогался от того ожесточения, которым дышали их речи и сверкали их глаза. И, внимая этим речам, я начинал понимать, как мог прелат Мишель д’Эрбиньи, заведующий восточно-католической пропагандой, дважды (в 1926 и 1928 году) ездить в Москву, чтобы налаживать унию с “обновленческой церковью” и “конкордат” с Марксовым интернационалом, и как мог он, возвращаясь оттуда, перепечатывать без оговорок гнусные статьи Ярославского-Губельмана, именующие мученическую православную патриаршию Церковь (дословно) “сифилитической” и “развратной”...».
В 1923 году д’Эрбиньи становится главой папского Восточного института и редактором журнальной серии «Orientalia Christiana», а в 1925 году папа Пий XI поставил д’Эрбиньи во главе комиссии «Pro Russia», в ведении которой находилось совращение в католичество русского православного населения России и Польши. Незадолго до этого Пий XI просил его составить папскую энциклику «Ecclesiam Dei» (1923 г.) по случаю 300-летия со дня смерти «мученика католического единства», «святого» Иосафата Кунцевича, руки которого были обагряны кровью наших предков, боровшихся против окатоличивания.
В 1929 году д’Эрбиньи председательствовал при торжественном открытии иезуитского очага для подготовки миссионеров «восточного обряда» – колледжа «Руссикум» в Риме (подготовка велась в ожидании того «благословенного дня», когда, наконец, откроются границы России и римской церкви будет предоставлена полная свобода действий). В своей речи при открытии «Руссикума» д’Эрбиньи, как уже было отмечено выше, упомянул о великих дарованиях русской души, залоге великого будущего в Церкви, при условии признания Россией и Русской Церковью главенства Римской церкви.
В это время в Риме вынашивается грандиозный миссионерский проект в отношении России. Именно прелату д’Эрбиньи Ватикан поручает осуществить фантастическую идею – создать внутри Православия экзархат Католической церкви с тайной иерархией, византийским богослужением, монашеством восточного образца, каноническим правом – т. н. «Восточный обряд». В нем осуществлялась удивительно точная, но безжизненная имитация православной литургии и церковной жизни: православные иконы и византийские богослужебные облачения, церковнославянские песнопения и т. п. Но лишенный православной веры, порождающей его, «восточный обряд» являлся лишь оболочкой без содержания, телом без души.
«Восточный обряд» – новый способ миссионерства Ватикана – был вызван к жизни иезуитами после неудачных попыток уний в прошлые века, в результате которых в общение с Римом вовлекалась лишь часть Православной Церкви, и после беспощадной латинизации в прошедшие века, когда церковное сознание православного народа предпочитало скорее лишения, гонения и даже смерть, чем измену святоотеческой православной вере и древним восточным богослужебным традициям. По словам историка К.Н. Николаева, «восточный обряд» должен был стать «мостом, по которому Рим войдет в Россию».
В книге профессора католических факультетов в Лионе и Страсбурге и советника посольства Франции при Ватикане А. Ванже (в другой транскрипции – Венгер) «Рим и Москва, 1900-1950» (Wenger A. Rome et Moscou, 1900–1950. Paris, 1987) говорится, что «апостолический администратор» Москвы П. Неве получил от Мишеля д’Эрбиньи полномочия разрешать обращенным при переходе из Православия в католичество сохранять втайне свою новую конфессиональную принадлежность.
Миссионерская деятельность д’Эрбиньи в России оказалась весьма успешной. Еще в 20-х годах д’Эрбиньи, будучи чрезвычайным папским полномочным в «восточных делах», посещая Советскую Россию и пользуясь гонениями на Патриарха Тихона, пытался склонить к Риму сначала обновленцев-живоцерковников, а затем перенес свои усилия, совместно с католическим епископом Пием Неве, на тихоновский епископат, надеясь добиться избрания на Всероссийский патриарший престол епископа, тайно принесшего присягу Риму, т. е. тайно перешедшего в католичество.
Это «избрание» состояло бы, при содействии Рима, в сборе отдельных подписей православных епископов. Благодарный «избранный» кандидат подписал бы унию, и Россия ее приняла бы в ответ на щедрый жест Рима: дар России мощей святителя Николая Угодника (см.: М. Стахович. Фатимские явления Божией Матери – утешение России. М. 1992, с. 23–24).
Так, например, имеются веские доказательства того, что в 1932 году православный архиепископ Сергиевский Варфоломей (Ремов) под влиянием латинского епископа П. Неве был тайно принят в католичество в сущем епископском сане[1], став викарием католического «апостолического администратора» Москвы, состоя при этом по-прежнему в юрисдикции Русской Православной Церкви в качестве православного архиерея и окормляя общину московского Высокопетровского монастыря. Монсеньор д’Эрбиньи в письме латинскому епископу П. Неве предлагал следующее: «Мой план сводится к следующему: нужно подготовить избрание русского патриарха из числа епископов, находящихся сейчас на территории России, который, прежде чем открыто объявить о своем избрании, перебрался бы на Запад и, может быть,... пошел бы на заключение унии со Святым престолом. Учитывая все сложности нынешней ситуации, нужно найти способ, чтобы лучшие из находящихся в России епископов выбрали кандидата на патриарший престол. Я думаю, что для этой роли подошел бы епископ Варфоломей... Если все это возможно сделать, то провозглашение русского патриарха Ватиканом или благодаря Ватикану вполне может вызвать положительную реакцию» (А. Ванже. Рим и Москва, 1900–1950).
В католическом журнале «Истина и Жизнь» (1996, №2, с.34) сообщается, что среди документов, находящихся в архивах Генеральной курии конгрегации ассумпционистов в Риме, хранятся, скорее всего, единственные экземпляры двух официальных грамот комиссии «Pro Russia» – от 25 февраля и 3 июля 1933 года – об учреждении титулярной кафедры Сергиевской в юрисдикции Рима (причем эта кафедра рассматривалась как уже существующая в Православной Церкви), о поставлении на нее «уже облеченного епископским саном в восточном обряде» Его Преосвященства монсеньора Варфоломея (Николая Федоровича Ремова) и о назначении владыки Ремова викарием Апостольского администратора Москвы (епископа Неве) для католиков восточного обряда. Латинские подлинники этих грамот имеют гриф «Pontificia Comissia Pro Russia» и заверены печатью с двумя подписями: президента комиссии епископа Мишеля д’Эрбиньи и ее секретаря Ф. Джоббе. Это, – сообщает журнал «Истина и Жизнь», – как и многое другое из того, что делалось комиссией «Pro Russia», имело полусекретный характер и осуществлялось хотя и с ведома Святого Престола, но исключительно авторитетом епископа д’Эрбиньи, имевшего относительно всех «восточных дел» чрезвычайные полномочия от папы[2].
О тайном переходе архиепископа Сергиевского Варфоломея (Ремова) в католичество упоминается как в католической, так и в православной энциклопедии[3].
Необходимо отметить, что понятие «тайный католик» не предполагает формального разрыва с Православной Церковью: тайный переход в католичество означает негласное принятие духовного лица в сущем сане в лоно т. н. «Вселенской церкви», то есть в евхаристическое общение и иерархическую связь с римским епископом (папой); при этом продолжается служение в Православной Церкви в прежнем сане и должности с целью постепенного насаждения среди прихожан и, возможно, духовенства симпатии к Западной «Матери-церкви» (римскому «святому престолу») и к католическому вероучению. Делается это очень осторожно и, часто, незаметно для неискушенных в богословских вопросах. Еще в начале XX века папа Пий X разрешил принимать в унию православное духовенство с оставлением их на занимаемых местах при православных храмах, под юрисдикцией православных архиереев и петербургского Синода; на литургии было разрешено не произносить Filioque, не поминать папу, разрешалось молиться за Святейший Синод и т. п. (К.Н. Николаев. Восточный обряд.Париж. 1950. С. 62). Характерной особенностью «криптокатолицизма» является практика или, по крайней мере, поощрение причащения и в католических, и в православных храмах.
Именно тайное униатство отдельных священников или даже епископов должно, по замыслу ватиканских аналитиков, обеспечить дело унии с т.н. «апостольским римским престолом».
Однако в дальнейшем, в результате разногласий с польским латинским духовенством и, в частности, с генералом ордена иезуитов В. Ледоховским, которое с настороженностью относилось к русским католикам восточного обряда, считая единственно приемлемым способом католической миссии – принятие Россией «латинского обряда», Мишель д’Эрбиньи был в октябре 1933 года отстранен от своей деятельности, в частности, и за провал миссии на Востоке. К этому времени политика Ватикана в отношении советской России потерпела полных крах. Советские руководители, воспользовавшись в своих интересах визитами высокого ватиканского посланника, пришли к выводу, что католицизм им больше дать ничего не может: от сближения с Римом было решено отказаться, тем более, что в 1927 году появилась Декларация митрополита Сергия (Страгородского) о лояльности Православной Церкви советской власти.
На отстранение д’Эрбиньи повлиял также скандал, связанный с личностью русского католического священника восточного обряда Александра Дейбнера, секретаря и доверенного лица д’Эрбиньи, сопровождавшего последнего в его поездке в Москву в 1926 году: А. Дейбнер оказался агентом ГПУ. Хотя, как отмечали некоторые униатские исследователи, эта версия о связи А. Дейбнера с ГПУ могла быть выдумана польскими католическими кругами ради компрометации д’Эрбиньи. Во всяком случае лишенный всех почестей и в 1937 году даже епископского сана, д’Эрбиньи вел уединенную жизнь, занимаясь литературной деятельностью, и бесславно скончался 23 (24) декабря 1957 года после двадцати лет полного забвения. Согласно другой версии, «...этот видный прелат покончил самоубийством в Риме после долгой опалы, в течение которой он был заключен в один из люксембургских монастырей. Много месяцев самоубийство скрывали, лишь в конце 1948 г. объявили, что «бедный епископ» сошел с ума. Иезуиты не дали этому самоубийству другого объяснения. Однако не следует ли поставить его в связь с исчезновением секретаря монсеньора д’Эрбиньи, аббата Александра Дейбнера, унесшего с собой портфель с документами чрезвычайной важности?» (R. Garaudy. «L'Eglise, le communisme et les cre'tierh». Paris. 1949. p.186).
* * *
С тех пор прошли десятилетия и в Ватикане поняли, что прежняя агрессивная миссия и насаждение латинства или унии по образцу прошлых веков может вызвать только ответные антикатолические настроения в православной среде, что весьма нежелательно для продвижения экуменической идеи «воссоединения церквей» под главенством «святого престола». Поэтому в последнее время униональная стратегия Ватикана в отношении России претерпела радикальные изменения по сравнению с тактикой и методами миссионерской деятельности монсеньора Мишеля д’Эрбиньи начала ХХ века. Новая стратегия Ватикана в отношении Православия фактически лишилась своей миссионерской доминанты и заключается в том, чтобы открыто не заниматься латинским прозелитизмом среди отдельных русских «схизматиков». После II Ватиканского Собора Католическая церковь провозгласила Православную Церковь «Церковью-сестрой», изменилась и официальная политика Ватикана. «Восточный обряд» сейчас влачит свое жалкое существование главным образом в бельгийском местечке Шеветонь, где уже несколько десятилетий действует католический монастырь византийского обряда, основанный в 20-е годы бенедиктинским орденом (первоначально в Амэ, Бельгия) по инициативе папы Пия XI. Если раньше целью создания монастыря, согласно документам папской комиссии «Pro Russia», должна была стать подготовка бенедиктинцев для создания монастырей в России, чтобы «вернуть Россию в лоно единой церкви», то последующие события в СССР в 1930-40-х гг. не позволили осуществить поставленную цель. «Восточный обряд», по-видимому, ушел в прошлое. Но навсегда ли?
Так как миссионерская деятельность Ватикана первой половины ХХ века в отношении России и Русской Церкви не принесла желаемого успеха, то агрессивное миссионерство д’Эрбиньи в последние десятилетия заменено на агрессивный экуменизм. Цель новой стратегии скорее всего заключается уже не в унии с Ватиканом, как полагают некоторые, а в зарождении в лоне Православной Церкви такого явления, как «европравославие» с его экуменической и филокатолической доминантой и секулярным приспособлением Божественного к человеческому (и даже подчинения ему, поставления ему на службу). А для продвижения в массы и в сознание верующих европравославного сознания задействовано молодое духовенство нового поколения (включая талантливого и креативного митрополита – сторонника «стратегического альянса» православных с католиками и протестантами), воспитанное в отрыве от многовековых традиций Русской Церкви, т.е. в новых «традициях» церковного либерализма и экуменизма.
Об этом говорит открытомитрополит Иларион (Алфеев): «Мы должны, по сути дела, создать новое поколение священнослужителей – тех, которые по своему интеллектуальному и духовно-нравственному уровню будут отвечать потребностям современной эпохи» (10 мая 2010 г. на встрече с руководством, преподавателями и учащимися Московской Духовной академии и семинарии).
Яркий пример такого нового поколения духовенства мы имели удовольствие лицезреть 29 сентября 2011 года во время визита председателя ОВЦС митрополита Илариона (Алфеева) в Ватикан, когда сопровождавшие владыку православные священнослужители целовали руку главе Католической церкви и принимали от него благословение. Данный видеосюжет вызвал немалый соблазн и недоумение у многих православных людей в связи с поведением православных священнослужителей из ОВЦС на приеме у Римского понтифика (см. здесь: http://www.blagogon.ru/news/164/).
Согласно католическому изданию «Истина и жизнь», еще во время II Ватиканского собора вице-ректор иезуитского колледжа «Руссикум», пользовавшегося на протяжении многих десятилетий репутацией иезуитского очага для миссионеров «восточного обряда», испанский священник-иезуит Мигель (Михаил) Арранц предложил Ленинградскому митрополиту Никодиму (Ротову), чтобы в этом католическом учебном заведении обучались православные из России, с чем митрополит Никодим сразу согласился, и, как вспоминает иезуит Арранц, с тех пор Никодим стал очень симпатизировать «Руссикуму» (1995, № 2, с. 26, 27).
Сейчас мы видим, что заветы митрополита Никодима воплощаются в жизнь и сбываются экуменические мечты иезуита Мигеля Арранца: в «Руссикуме» в настоящее время проживает большинство православных студентов, обучающихся в римских учебных заведениях. Да и в общецерковном масштабе налаживается регулярный студенческий обмен между духовными учебными заведениями Русской Православной Церкви и католичества. «Стажировками» наших студентов в Риме, в частности, в Папском Институте руководит ректор Общецерковной аспирантуры и докторантуры, заведующий кафедрой внешних церковных связей митрополит Иларион (Алфеев).
После окончания учебы-стажировки в Папском Институте в Риме студенты православных семинарий из различных епархий Русской Православной Церкви вернутся в Россию и будут окормлять православную паству, а также преподавать в православных духовных школах, переформатируя сознание мiрян и будущих священников в соответствующем экуменическом и филокатолическом духе, полученном этими «пастырями новой формации» во время учебы в католических учебных заведениях.
Путь в церковную евроинтеграцию пролегает также и через размывание вероучительных и цивилизационных различий с католическим Западом. Выступая 23 декабря 2013 года перед сотрудниками научного центра Института всеобщей истории РАН, митрополит Иларион (Алфеев) рассказал о своем видении православно-католических отношений. «Если раньше о православных говорили как о схизматиках и еретиках, отделенных от Церкви, а о Православной Церкви − как еретическом сообществе, в котором нет действительных Таинств, то Второй Ватиканский собор предложил совершенно иные формулировки. Православные Церкви стали рассматривать как обладающие апостольским преемством иерархий и действительными Таинствами, но не находящиеся в общении с Римом», − пояснил митрополит Иларион, отметив, что это естественным образом изменило и отношение к католикам в среде православных.
В ходе своего выступления митрополит Иларион сделал ещё одно весьма примечательное заявление, что вступление православных в диалог с католиками «означало мораторий на использование термина “ересь”, “еретик” в отношении Католической Церкви. Мы взаимно отказались от классификации друг друга в качестве еретиков» (https://mospat.ru/ru/2013/12/23/news96201/).
Итак, митрополит Иларион (Алфеев) сообщил граду и мiру, что Католическая церковь более не рассматривается как еретическая, и с восторгом напомнил, что на Втором Ватиканском соборе нас больше не обзывали еретиками и даже признали наше право на жизнь.
Вероятно во имя будущего «евроатлантического выбора» нашего богословского образования был наложен мораторий на употребление «неполиткорректных» слов «ересь», «еретик», дабы не обидеть еретиков и выстраивать с ними толерантные теологические диалоги и взаимоотношения. Можно предположить, что следующим этапом «церковной евроинтеграции» будет мораторий на ещё более неполиткорректные слова «грех», «грешник»…
У многих верных чад Русской Церкви возникает вопрос: кто же эти загадочные «мы», от имени которых Его высокопреосвященство накладывает сомнительные «моратории» на многовековую святоотеческую терминологию? Вселенская Православная Церковь? ОВЦС? Или сам ревностный радетель церковной евроинтеграции митрополит Иларион?
Итак, дело монсеньора Мишеля д’Эрбиньи за последние десятилетия претерпело радикальное изменение и модернизацию и имеет ныне своих талантливых продолжателей, более соответствующих требованиям церковной евроинтеграции и нового мирового порядка.
P.S. Во избежание всяческих кривотолков: в этой статье не утверждается, что владыка Иларион является тайным католическим епископом.
Источники:
Д’Эрбиньи. Церковная жизнь в Москве. Париж, 1926, с.311.
К.Н. Николаев. Восточный обряд. Париж. 1950.
А.Юдин. Я готов на любые жертвы. Расстрельное дело архиепископа Варфоломея (Ремова) // Истина и жизнь, 1996, № 4. с. 34.
Николай Каверин. Тайное униатство // Ватикан: натиск на Восток», М., 1998, с. 22-55
Диакон Андрей Кураев. Тайный католик архиепископ Варфоломей (Ремов) // Благодатный Огонь, 2003, №11.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Подробнее об этом см.: Диакон Андрей Кураев. Тайный католик архиепископ Варфоломей (Ремов) // Благодатный Огонь, 2003, №11.
[2] Вот тексты этих декретов:
«Папская комиссия “Про Руссиа”
Декрет
Поскольку Его Святейшество, Божиим Промыслом наш Господин Папа Пий XI, счел подобающим учредить в России, в Московской провинции, Сергиевскую кафедру и новый епископский титул, настоящим декретом Его Святейшество учреждает эту титулярную кафедру и назначает Монсеньора Варфоломея (Николая Федоровичa Ремова), уже облеченного епископским саном в восточном обряде, определив ему быть титулярным епископом Сергиевским. Невзирая ни на какие противоречащие распоряжения.
Дано в Ватикане, Папской комиссией “Про Руссиа”.
25 февраля 1933 года.
Мишель д’Эрбиньи,
О. И. Титулярный епископ Илионский, президент».
И второй, от 3 июля 1933 года:
«Папская комиссия “Про Руссиа”
Декрет
Поскольку Его Святейшество, Божиим Промыслом Наш Господин Папа Пий XI, 25 февраля сего года учредил титулярную кафедру Сергиевскую и назначил на нее Его Преосвященство Господина Варфоломея (Николая Федоровичa Ремова), а апостольский администратор Москвы обратился с просьбой дать ему викарного епископа, настоящим декретом Его Святейшество назначает епископа Варфоломея викарным епископом Его Преосвященства Монсеньора Эжена Неве, апостольского администратора Москвы, ad nutum S.Sedis только для верующих восточного обряда. Невзирая ни на какие противоречащие распоряжения.
Дано в Ватикане, Папской комиссией “Про Руссиа”.
3 июля 1933 года.
Мишель д’Эрбиньи,
О. И. Титулярный епископ Илионский, президент».
[3] «ВАРФОЛОМЕЙ (в миру Николай Федорович) Ремов – архиеп. Сергиевский; род. 3.10.1888, Москва.… …10.08.1921 посвящен патр. Тихоном в сан еп. Сергиевского, викария Московской епархии. В 1923-29 В. – настоятель Высокопетровского монастыря в Москве. В окт. 1925 по поручению патриаршего местоблюстителя митр. Петра (Полянского) встречался с приехавшим в Москву священником М. д’Эрбиньи. В 1928 В. вновь арестован, но через месяц освобожден. После закрытия Высоко-Петровского мон. служил в моск. церквях Димитрия Солунского и Рождества Богородицы в Путинках. В 1928 В. познакомился с катол. Епископом П.-Э. Невё и через некоторое время между ними установились близкие, доверительные отношения. В. регулярно информировал Невё о церк. и полит. ситуации в СССР. В нояб. 1932 В.совершил тайный переход в католичество, 25.02.1933 грамотой комиссии “Pro Russia” была учреждена титулярная кафедра Сергиевская в юрисдикции Св. Престола, а 3.07.1933 В. был поставлен на эту кафедру и назначен викарием апост. администратора в Москве для католиков визант. обряда. 9.07.1934 митр. Сергием (Страгородским) В. был возведен в сан архиепископа. Арестован 21.02.1935 вместе с 22 членами общины “нелегального Петровского монастыря”, а 17.06.1935 приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. 10 июля того же года приговор был приведен к исполнению».
(Католическая энциклопедия. М.: Издательство Францисканцев, 2002. Т. I (А–З). С. 834–835).
«ВАРФОЛОМЕЙ (Ремов Николай Федорович; 3.10.1888, Москва – 26.06.1935, там же), архиеп. Сергиевский, вик. Московской епархии... К 1928 г. относится начало его отношений с апостольским администратором в Москве католич. еп. Пием Эженом Неве, с к-рым В. познакомился через А. А. Румянцева, увлекавшегося идеей соединения католич. и правосл. Церквей. В 1932 г. В.тайно перешел в католичество, в 1933 г. был утвержден Ватиканом в должности нелегального помощника Неве. В архивах Генеральной курии конгрегации ассумпционистов в Риме хранятся 2 грамоты папской комиссии «Pro Russia», возглавлявшейся еп. Мишелем д’Эрбиньи, от 25 февр. и 3 июля 1933 г.: акт об учреждении титулярной Сергиевской кафедры в юрисдикции Рима (кафедра считается уже существующей в правосл. Церкви) и акт о поставлении на титулярную Сергиевскую кафедру «уже облеченного епископским саном в восточном обряде... Его Преосвященства монсиньора Варфоломея (Николая Федоровича Ремова)» и о назначении его викарием апостольского администратора в Москве (еп. Неве) для католиков вост. обряда. В планах д’Эрбиньи о новой унии В. отводилась роль рус. патриарха вост. обряда».
(Православная энциклопедия. М., 2009. Т. 6, С. 716–717).
2.02.2014
Николай Каверин
Николай Каверин
Комментарии
Отправить комментарий