Размышления священника Георгия Эдельштейна о письме Ижевских отцов

"Дорогой батюшка, милостью Божией мы уже больше 2-х с половиной лет находимся под омофором Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви митр. Агафангела. Несмотря на различного рода козни наших оппонентов, у нас большая община: один крупный приход в пригороде Ижевска и четыре небольших в округе. Просим Ваших молитв, надеемся, что, несмотря на все нестроения и беды, наша Русская Православная Церковь возродится. Всегда с большим интересом читаем Ваши думы о Церкви и относимся к Вам, как к пастырю, на которого должны равняться все честные священники России".

Христос посреди нас, братия!
Благодарю за добрые слова, за поздравления, пожелания. Смущает лишь фраза о необходимости «равнения направо»: неизменно исповедаю постулат, что чем громче попа хвалят, тем скорее протухнет. А мне пока не хочется.

Рад, что вы читаете мой ЖЖ, правда, пишу всё реже и реже: во-первых, рука дрожит, писать трудно, во-вторых (что существеннее), - я уже всё сказал и всё написал. Не сказал, пожалуй, лишь то, что ценю подвиг ваших жён намного выше ваших трудов. Ничего о них не знаю (даже имён), да и никто, боюсь, не знает, но их крест тяжелей вашего. Как, впрочем, и крест тех тысяч и тысяч матерей и вдов священников, что сгинули в подвалах ЧК-ГПУ-НКВД. Мы вяло и лениво чтим память новомучеников, а имён этих страстотерпиц и исповедниц ни в одном дне нашего календаря и вовсе нет. А ведь каждая из них достойна такого же прославления в веках, как жена протопопа Аввакума.

«Пуськи» в храме Христа Спасителя пять минут плясали, о них три года телевидение, радио, газеты, журналы на всех континентах вопили. Теперь какие-то епископы-содомиты засветились, опять на три года жвачки хватит. Только блевотина нам интересна, только она нас волнует. Зачем об этом говорить и писать, это и слепой видит, и глухой слышит. Не видит лишь Его Святейшество, не слышит только Священный Синод, что в Московской Патриархии на три сотни епископов пять десятков срамных содомитов. Зачем о них писать? Выслать всех в любую «свободную» страну, пусть их там друг с дружкой перевенчают, - и все проблемы решены.

Они столь вольготно расплодились и сегодня плодятся у нас оттого, что иерархия наша сергианско-никодимовская, что ложь у нас – первая и большая заповедь. Или благоразумное умолчание о том, что король-то голый!

«Мы с нашим Правительством!» И чтобы никто не усомнился, что «Декларация о радостях» бессмертна, что и в 2014 году она – Конституция Московской Патриархии, хор Сретенского монастыря поёт Гимн, музыка Александрова, слова Михалкова. Первый раз за всю историю Олимпийских игр. Начиная с 1 января 1944 года Гимн Советского Союза исполнял обычно ансамбль песни и пляски Советской Армии.

Думаю, Иоанн Златоуст не позволил бы своему хору петь на открытии конских ристалищ. И не только Иоанн, но и Василий Великий, митрополит Московский Филипп, митрополит Арсений (Мацеевич).

Кстати, Иоанн Златоуст кое-что поучительное и о своих современниках содомитах тоже говорил и писал. И не только Иоанн.

Патриархия остаётся сергианско-никодимовской. Дивлюсь, что отцы-основатели по сей день к лику святых не причислены. Но кропотливая работа идёт.

В 2013 году в серии «ЖЗЛ» опубликована книга о «мудром старце». Она начинается не с повествования о благочестивых родителях, а с того, что по мнению автора самое главное. И.В. Сталин вызвал на Ближнюю дачу полковника госбезопасности Г.Г. Карпова, палача с многолетним стажем. В углу комнаты сидят ещё двое – Л.П. Берия и Г.М. Маленков (сиречь НКВД и ВКП(б)).

 

Сталин: - Так вы согласны с новым назначением?

- Я солдат партии и народа. Выполню всё, что будет поручено.
- Раз так, давайте своё первое предложение. Кто будет у нас патриархом?

Карпов достал из папки пакет и, передавая Сталину, чётко и громко произнёс:

- Сергий, митрополит Московский! (М.Одинцов. Патрирах Сергий. М., Молодая гвардия, 2013. С. 7).

А я-то до сего дня думал, что патриархов нам И.В. Сталин назначал. Но автор уверенно говорит: «Полковник госбезопасности». Я не поклонник Сергия, но мне обидно.
В тот же день вечером товарищ Сталин назначил дату собора. 19 архиереев пропели: «Днесь благодать Святаго Духа нас собра» и, как пишет автор, «восторженными возгласами: «Просим, просим! Аксиос!» единодушно избрали патриарха.

Вы пишете, отцы, «надеемся возродится». Так выражаются тёмные, невежественные люди. Книги надо читать, радио «Радонеж» слушать. Пора твёрдо помнить, что Московская Патриархия уже возрождалась то  ли 10, то ли 12 раз за последние 70 лет. Так, глава, где повествуется о восторженных возгласах, называется «Во главе церковного возрождения».

Надеюсь, вы догадались, что автор книги – ветеран той же конторы, где плодотворно трудился полковник Г.Г. Карпов. В той же серии ЖЗЛ чуть раньше вышла книга о другом настоящем советском человеке – генерале В. Абакумове. Товарищ Сталин поручил Абакумову возглавлять другое ведомство – не Русскую Православную Церковь, а СМЕРШ и НКГБ. В работе Абакумова были отдельные недостатки, например, он недооценил важность «дела врачей» - пришлось его расстрелять, поэтому автор расхваливает Абакумова не очень громко. Но всё же расхваливает.
Прославление наших героев «невидимого фронта» поставлено на поток – ЖЗЛ – «дешёвка». Роскошный фолиант о митрополите Николае (Ярушевиче) вышел в серии «Материалы по истории Церкви», претендующей на академичность.

Советское правительство и руководство НКВД-МГБ регулярно направляло митрополита Николая на самые ответственные участки работы. Когда гитлеровская Германия и СССР разделили Польшу, митрополита Николая срочно перевели из Петергофа на Украину. Л.П. Берия докладывал И.В. Сталину:

«В качестве такового может быть назначен агент НКВД Ярушевич Б.Д., архиепископ Ленинградской епархии, под прикрытием которого целесообразно создать нелегальную резидентуру НКВД СССР для организации агентурной работы среди церковников, как в Западных областях, так и на территории немецкого генерал-губернаторства. Одной из задач этой резидентуры поставить дискредитацию и постепенную замену нынешних руководителей Западных епархий». (С.А. Сурков. Митрополит Николай (Ярушевич). М., Издание Общества любителей церковной истории, 2012. С. 224.)

Казалось бы – яснее ясного: агент-сексот, лично знаком товарищу Сталину, под прикрытием сотрудника будет создана целая сеть. Но автору монографии С.А. Суркову ничего не ясно, он старается опровергнуть докладную записку наркома: «Обратим внимание на то обстоятельство, что архиепископ Николай в этом документе назван «Б<орисом> Д<орофеевичем>» в то время как в паспортных данных с 1914 г. его имя официально значилось «Николай». (Там же).

Так ведь и Е.Тучков, и Г.Карпов обращались ко всем епископам как правило по имени-отчеству: к Сергию (Страгородскому) – Иван Николаевич, к Николаю (Ярушевичу) – Борис Дорофеевич. Это в XXI веке они стали «Вашими Высокопреосвященствами» и «Вашими Святейшествами».

Прошло чуть более года и та же самая «контора» поручает тому же митрополиту Николаю (в «конторе» он – сексот Борис Дорофеевич) новое ответственное задание.

«В начале весны 1942 г. под руководством митрополита Николая началась работа по подготовке к изданию книги «Правда о религии в СССР». План этой книги, предназначавшейся в основном для союзников и служившей объяснением патриотического курса Русской Православной Церкви в Великой Отечественной войне, был подготовлен НКВД и представлен возглавлявшим его Л.П. Берия 10 марта в Политбюро ЦК ВКП(б), которое в тот же день на своём заседании постановило поручить тому же ведомству обеспечить издание книги. Таким образом, весь процесс создания книги проходил под неусыпным вниманием чекистов». (Там же, с. 265).

Вот где осуществилась подлинная симфония. Предисловие к книге написано Блаженнейшим митрополитом Московским Сергием. В чувстве юмора Его Блаженству не откажешь. Самые трагичные месяцы войны, а предстоятель Русской Православной Церкви шутит. Не шутит – балагурит. Тема самая подходящая – Новомученики.

«Эмигрантская пресса без стеснения проводила параллель между гонениями первых веков христианства и современными «гонениями» в России. Наиболее озлобленные публицисты не уставали выдумывать всяческие небылицы. Например, помнится напечатанный в карловчанской газете рассказ, как большевики настигли где-то около железной дороги странствующего пешком епископа Андрея Ухтомского и расстреляли его на месте: так он и упал на рельсы «с котомочкой за плечами». А «расстрелянный» ещё много лет потом благополучно здравствовал и занимал епархию». (Правда о религии в России. Московская Патриархия, 1942. С. 8)

Откуда бы митрополиту знать рассказы эмигрантских газет? Прогуливался по Москве и купил в киоске «Союзпечати»? В какие годы епископ Андрей (Ухтомский) много лет занимал кафедру?
8 июля 1927 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило епископа Андрея к трём годам ссылки в Кызыл-Орду. 7 октября 1931 года он вышел на свободу. 14 апреля 1932 г. епископ Андрей уже в Бутырке. Приговор – опять три года.
14 мая 1934 года Особое совещание приговорило еп. Андрея по статье 58-10 УК РСФСР к трём годам тюремного заключения в местах лишения свободы, подведомственных ОГПУ, считая срок с 22 апреля 1934 года. Этот срок владыка отбывал в Коровниках.
Из тюрьмы епископ уже не вышел. 4 сентября 1937 года он был расстрелян в Рыбинске.

«Много лет благополучно здравствовал и занимал епархию» где? В Бутырках, в Коровниках, в Рыбинске?

Таким «наиболее озлобленным» всю жизнь был собрат и сослужитель Сергия митрополит Николай (Ярушевич). То он рассказывал в Лондоне и Париже о возрождении Русской Православной Церкви, приглашая эмигрантов в концлагеря: «Родина ждёт вас!», то гневался на доктора И.Геббельса, который, де, приписывает Советскому Союзу зверства в Катыни, то со слезами на глазах клеймил подлых американских агрессоров за бактериологическую войну против миролюбивого корейского народа.

«Декрет советской власти о свободе совести, о свободе религиозного исповедания снял тот гнёт, который лежал над Церковью долгие годы, освободил Церковь от внешней опеки. Это принесло внутренней жизни Церкви громадную пользу. Декрет предоставляет свободу и гарантирует неприкосновенность этой свободы всем религиозным объединениям.
Величайшее благо для нашей Православной Церкви, что она перестала быть господствующей и в этом отношении, как некий рычаг самодержавной власти, связывать религиозную совесть других вероисповеданий». (Правда о религии в России. Московская Патриархия, 1942. С. 24)

«С полной объективностью надо заявить, что Конституция, гарантирующая полную свободу отправления религиозного культа, решительно ни в чём не стесняет религиозной жизни верующих и жизни Церкви вообще.

За годы после Октябрьской революции в России бывали неоднократные процессы церковников. За что судили этих церковных деятелей? Исключительно за то, что они, прикрываясь рясой и церковным знаменем, вели антисоветскую работу. Это были политические процессы, отнюдь не имевшие ничего общего с чисто церковной жизнью религиозных организаций и чисто церковной работой отдельных священнослужителей.

 

Православная Церковь сама громко и решительно осуждала таких своих отщепенцев, изменяющих её открытой линии честной лояльности по отношению к советской власти.

Когда, например, целая группа церковных людей во главе с бывшим ленинградским митрополитом Иосифом выступила с чисто политическими антисоветскими взглядами, пытаясь затушевать эти взгляды мнимыми каноническими расхождениями с главой Церкви Митрополитом Сергием, Патриаршая Православная Церковь сразу же приняла своё твёрдое решение, осудив этих церковников и раскольников, презревших и церковные каноны о подчинении своему главе и нарушивших божественное и апостольское учение о подчинении власти.

Нет, Церковь не может жаловаться на власть». (Там же, с. 26-27)

«Первоначально, - пишет С.А. Сурков, - книгу планировалось выпустить в советском издательстве, но затем, чтобы создать у союзников иллюзию независимости Церкви, это право было передано самой Московской Патриархии. Безупречная в полиграфическом отношении, книга была издана 50-тысячным тиражом на нескольких языках, что подтверждало заинтересованность в её появлении советского руководства, преследовавшего, конечно же, прежде всего пропагандистские цели. Примечательно, что сборник вышел под несколько иным названием, чем планировалось: «Правда о религии в России». Впрочем, и в этом случае его содержание, по едкому замечанию  В.И. Алексеева, мало соответствовало назначению. По иронии судьбы, печаталась книга в бывшей типографии Союза воинствующих безбожников, и часть тиража сохранила гриф антирелигиозного издательства. Был и другой курьёз: часть экземпляров, предназначавшихся для Северной Америки, была набрана не по-английски, а по-русски, но почему-то латинским шрифтом». (С.А. Сурков. Митрополит Николай (Ярушевич). М., Издание Общества любителей церковной истории, 2012. С. 265-266)

«Но при всех оговорках, - заключает автор, - и критических замечаниях, появление сборника стало знаковым событием, ознаменовав начало возрождения церковно-издательской деятельности». (Там же, с. 266)
Вот и ещё одно возрождение.2 ноября 1942 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР была образована «Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников». Председателем Комиссии был назначен кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) Н.М. Шверник, членами – А.А. Жданов, академик Т.Д. Лысенко, писатель А.Н. Толстой и прочая советская номенклатура. В их числе – митрополит Николай. За 25 лет советской власти это был первый случай, когда священнослужителя ввели в состав официального государственного органа.

 

Ещё одно возрождение. Комиссия была одним из подотделов агентства коммунистической агитации и пропаганды. Заседания, как правило, проходили в Кремле. Митрополит гневно обличал подлых фашистов, опоганивших сто православных храмов, а о коммуняках, опоганивших 50 тысяч храмов, благоразумно умалчивал. Кстати о комиссии, оккупантам нередко приписывались злодеяния и разрушения, совершённые нашей родной рабоче-крестьянской Красной Армией или даже произведённые ещё до начала войны.

Как писал мой многолетний близкий друг протоиерей Сергий Гаккель: «Митрополиту Николаю разрешено было ужасаться зверствами фашистов, но почти исключительно антиправославными. Так требовала советская политика того времени. Говорить о массовых уничтожениях евреев на той же территории и в то же время ему не полагалось. Даже этот свидетель был лишён возможности обратить внимание общественности на праведников из язычников». (Протоиерей Сергий Гаккель. Западное богословие после Освенцима и Русская Православная Церковь. Страницы, 1998. Вып. 3. Т. 3. С. 403)
Пытаясь отмыть до бела коммунистического функционера-митрополита, С.А. Сурков подозревает в антисоветизме даже Главную Военную прокуратуру России. Такой бдительности я нигде до сих пор не встречал.

«Как известно, выводы комиссии Бурденко оказались в Катынском деле не точкой, а запятой. В разгар «холодной войны», в феврале 1952 г. расследованием обстоятельств этого дела занялась Специальная комиссия Конгресса США. Собранные конгрессменами материалы были направлены в Международный Суд в Гааге, с которым Советский Союз сотрудничать отказался. Вероятно, по просьбе заинтересованных лиц из советского руководства, в начале весны 1952 г. митрополит Крутицкий и Коломенский Николай написал статью под названием «Голос свидетеля», опубликованную в «Литературной газете» и перепечатанную в «Журнале Московской Патриархии». В ней владыка обвинил власти США в желании воскресить «гнусную провокацию Геббельса и К°» и реабилитировать истинных виновников трагедии. Архипастырь писал, что в нём как непосредственном участнике расследования Катынской трагедии «закипает жгучее чувство протеста против такой отвратительной провокации. Преступник, пытающийся приписать своё злодеяние другому, - предел нравственного падения человека».

С точки зрения автора, последнее слово о Катынской трагедии ещё не сказано. Существует достаточно много аргументов, позволяющих усомниться в справедливости заключения Главной Военной прокуратуры России, об ответственности за Катынское преступление советского руководства. Ожесточённые споры вокруг этой истории, видимо, будут длиться ещё долго, учитывая ангажированность некоторых участников дискуссии, и поэтому вопрос, действительно ли митрополит Николай пошёл в данном случае на сознательное лжесвидетельство, остаётся открытым». ». (С.А. Сурков. Митрополит Николай (Ярушевич). М., Издание Общества любителей церковной истории, 2012. С. 289-290)
Для национал-социалистов и фашистов во всём мире остаётся по сей день открытым вопрос об Освенциме, Бухенвальде, Дахау. Может там были просто детские сады или профилактории? Для С.А. Суркова открыт вопрос о Катыни, о жизни и трудах митрополита Николая (Ярушевича). Для кого-то открыт вопрос о митрополите Сергии (Страгородском), для других – о митрополите Никодиме, о Л.П. Берия. Нельзя же на каждое новое исследование о наших совдеповских героях как-то реагировать, их – героев – только у Кремлёвской стены и в стене несколько сот, на всех ни времени, ни сил, ни чернил не хватит. Я уже всё сказал и об Инессе Арманд, и об А.Вышинском, и о митрополите Николае.

Делегация Русской Православной Церкви во главе с Патриархом Алексием I по заданию соответствующей конторы едет в мае 1945 г. на встречу с Восточными Патриархами.

«Из 12 членов делегации четверо являлись сотрудниками госбезопасности – секретарь Патриарха и трое охранников. Кроме того, сотрудником разведки являлся иеромонах Ювеналий (Лунин, в действительности И.И. Михеев; осенью 1941 г. он находился в Калинине в составе разведгруппы, действовавшей под прикрытием епископа Василия (Ратмирова) и, возможно, уже с того времени был известен митрополиту Николаю)». (Там же, с. 327)

Можно смело прибавить к пятерым названным ещё пару-тройку, начиная с самого митрополита Николая. Картина год за годом остаётся неизменной – до войны, во время войны, после войны – НКВД, Агитрпроп, Московская Патриархия, всемирный охмурёж.
В таком болоте и расплодились у нас епископы-содомиты, любители массажа. И не только. Но Церковь тут при чём?

 

свящ. Георгий Эдельштейн

Источник