Что такое «бендеровцы» (рассказ архимандрита Павла Груздева)

Родные мои, был у меня в жизни самый счастливый день, вот послушайте. Пригнали как-то к нам в лагеря девчонок. Все они молодые, наверное, и двадцати им не было. Их бендеровками называли, не знаю, что такое бендеровки? Знаю только, были они с Украины, хохлушки. Среди них одна, годов шестнадцать — красавица. Коса у неё до пят, и лет ей от силы шестнадцать. И вот она-то так ревёт, так плачет!

Подошёл поближе, спрашиваю... А собралось тут заключённых человек двести, и наших, лагерных, и тех, с этапом вместе.

— А отчего девушка-то так ревёт?

Кто-то мне отвечает из ихних же, вновь прибывших:

— Трое суток ехали, нам хлеба дорóгой не давали, какой-то у них перерасход был. Вот приехали, нам за всё сразу и уплатили, хлеб выдали. А она поберегла, не ела: день, что ли, какой постный был у неё. А паёк-то этот, который за три дня, и украли, выхватили как-то у неё. Вот трое суток она и не ела, теперь поделились бы с нею, но и у нас хлеба нет, уже все съели.

А у меня в бараке была заначка, не заначка даже, а паёк на сегодняшний день — буханка хлеба! Бегом я в барак, а получал восемьсот граммов хлеба как рабочий... Какой хлеб, сами понимаете, но всё же хлеб. Хлеб беру и бегом назад. Несу хлеб девочке и даю. А она мне:

— Ни, нэ трэба! Я чести своей за хлеб не продаю!

И хлеб-то не взяла, батюшки! Милые мои, родные! Да Господи! Не знаю, какая честь такая, что человек за неё умереть готов? До того не знал, а в тот день узнал, что это девичьей честью называется!

Сунул я этот кусок ей под мышку и бегом за зону, в лес! В кусты забрался, стал на коленки, и такие были слёзы у меня, но не горькие, а радостные... А, думаю, Господь скажет:

— Голоден был, а ты, Павлуха, накормил Меня.

— Когда, Господи?

— Да вон ту девку-то, бендеровку... То ты Меня накормил!

Вот это был и есть самый счастливый день в моей жизни, а прожил я уже немало...

Источник