Герцогиня Екатерина Александровна Лейхтенбергская (1900-1991)

Екатерина Александровна Лейхтенберская в своей квартире в Монреале, 1980-е годы

По мере приближения трагической даты столетия февральской революции, надолго прервавшей поступательное развитие России, все ценнее становятся воспоминания участников и свидетелей событий тех лет. Сохранилось множество письменных свидетельств людей разных сословий, переживших то время, но совсем другое дело, когда мы слышим их голоса. В архивах русской секции Радио Канада сохранилось интервью с герцогиней Екатериной Александровной Лейхтенбергской. Она никогда не давала интервью, и записать в середине 1980-х годов ее рассказ о пережитом мне удалось только благодаря личной дружбе.

Александровский институт благородных девиц и Белая борьба

Александровский институт

Интересно, что на вопрос, что ей больше всего запомнилось из жизни в России, Екатерина Александровна назвала февральские дни 1917-го года в Московском женском Александровском институте. Институт был элитным заведением, но в нем также учились девицы из простых сословий, в том числе дочери малоимущих. Для справки: к 1917 году в институте обучалось 158 девочек, из них бесплатных — 84 и 3 девочки в группе экстерна для дочерей бедных служащих.

Отец — Александр Арапов

Екатерина Александровна, дочь московского дворянина Александра Арапова, жила в пансионе при институте. Воспитанницы института Февральскую революцию не приняли и на разглагольствования прибывшего к ним эмиссара Временного правительства о том, что теперь они свободны и вольны делать все, что им заблагорассудится, ответили гробовым молчанием. Самым тяжелым для них был момент, когда они были вынуждены снять портрет одной из попечительниц училища, императрицы Александры Федоровны, жены императора Николая Первого. В 1828 году императрица стала попечительницей благотворительных учреждений, перешедших в ее ведение после смерти свекрови — жены Павла I императрицы Марии Федоровны. В своем интервью Екатерина Александровна рассказывает о быте и нравах Александровского института.

Димитрий Георгиевич Лейхтенбергский в форме Конногвардейского полка

В подвенечном платье, 13 мая 1921 г.

После закрытия института в 1918-м году юная Катя участвует в белом подполье, переправляя офицеров на Дон в Добровольческую армию. Затем едет туда сама, причем по дороге ее чуть было не расстреляли сначала красноармейцы, а потом белые. Те и другие приняли ее за лазутчицу противоположной стороны. В Добровольческой армии она служит сестрой милосердия. В 1919 году выходит замуж за князя Бориса Чавчавадзе, но он вскоре умирает от тифа. От этого брака в 1920 году у нее родилась дочь Ирина, с которой она с Белой армией эвакуируется в Константинополь. Там на ее долю выпадает удача: ей предлагает руку и сердце друг ее покойного мужа герцог Дмитрий Георгиевич Лейхтенбергский.

Русские Лейхтенбергские

Максимилиан Лейхтенбергский. Художник К. П. Брюллов, 1849 год

Великая княжна Мария Николаевна

Лейхтенбергские – это отдельная история. Род русских Лейхтенбергских ведет свое начало от Максимилиана Лейхтенбергского, сына Эжена де Богарне, которому в свое время король Баварии пожаловал титул герцога, и у которого в Баварии были два замка – Штайн и Зееон. Эжен де Богарне – сын Жозефины и пасынок императора Наполеона Первого. Максимилиан в 1837 году по поручению своего дяди короля Людвига Баварского приехал на кавалерийские маневры в России, где был представлен царской семье. Между ним и дочерью императора Николая Первого великой княжной Марией Николаевной вспыхнула любовь. Император не стал препятствовать чувствам своей дочери, хотя брак с человеком из семьи, получившей герцогский титул совсем недавно, был для него мезальянсом. Условием брака стала просьба остаться на службе при русском дворе. Максимилиан был награждён орденом Св. Андрея Первозванного и после свадьбы получил от императора титул Императорского Высочества и чин генерал-майора русской армии. Он также стал шефом гусарского полка. От брака с Марией Николаевной у них было семеро детей. Все они получили титул князей и княжон Романовских.

Лейхтенбергские стали русской знатью и отличились благотворительной деятельностью. Так, в Санкт-Петербурге до сих пор действует Максимилиановская больница, основателем и попечителем которой был герцог Максимилиан Лейхтенбергский. Стену моей гостиной украшают две литографии из коллекции «Русская Старина». Эта коллекция была составлена и напечатана благодаря стараниям Лейхтенбергских. После революции Лейхтенбергские в России потеряли все, но в Баварии у них остался замок Зееон (другой замок был раньше продан). Туда и привез Екатерину Александровну ее муж. Несмотря на то, что герцог Лейхтенбергский воевал на стороне Российской Империи, замок в Баварии у них не отобрали. Герцог просто приехал в свой второй дом. При замке еще раньше была построена православная церковь, здесь же постом возникло маленькое правосланое кладбище. Первые годы эмиграции у Дмитрия и Ирины Лейхбенбергских прошли безмятежно. От этого брака у них родилась дочь Елена и сын Георгий.

Замок Зееон в Баварии

Елена и Ирина. Замок Зееон, середина 1920-х

Елена впоследствии приняла постриг с именем Елизаветы и относительно недавно закончила свои дни во Франции, в русском православном Покровском монастыре в деревне Бюсси, в Бургундии. Сын Георгий умер от раковой опухоли в мозгу в 1963-ем году. Поскольку у Константина Георгиевича, брата Дмитрия Георгиевича в браке с княжной Ольгой Алексеевной Оболенской родились две дочери – Ксения и Ольга, но не было сына, род этой ветви Лейхтенбергских по мужской линии прервался. Но это все случилось потом.

А тогда, в начале 20-х годов, на некоторое время замок Зееон стал одним из центров русской монархической эмиграции. Здесь гостит и пишет свой роман «От двуглавого орла к красному знамени» казачий генерал Петр Николаевич Краснов, здесь некоторое время проживает «лже-Анастасия» Анна Андерсон. Герцог сомневался в том, что она – царская дочь, но не мог бы простить себе, что отказал ей, если даже оставался хоть ничтожный шанс того, что она говорит правду.

Дом в Сен-Совёре

С содержанием замка Лейхтенбергские не справились. Им пришлось переехать в Канаду, где в местечке Сен-Совёр под Монреалем муж Екатерины Александровны начал горнолыжный спорт. Сейчас это самый известный горнолыжный курорт на востоке Канады.

На старой фотографии конца 30-х годов, снятой на ступенях их дома в Сен-Совёре, вплоть до самой горы простирается широкое снежное поле, пересекаемое лишь полотном железной дороги. Сегодня это поле сплошь застроено гостиницами, бутиками и торговыми центрами. Ни железнодорожного полотна, ни дома Лейхтенбергских больше нет… Более подробно о своей жизни рассказывает сама Екатерина Александровна. Кому любопытно – может послушать.

Герб Лейхтенбергских

Я же поделюсь с читателями этого блога своими личными воспоминаниями. Девиз рода Лейхтенбергских – «Честь и верность». Другими словами трудно кратко передать смысл жизни Екатерины Александровны Лейхтенбергской. Во время общения с ней я понял, что истинное благородство заключается в простоте. Она мне рассказывала, что в детстве мать заставляла ее убирать дом и готовить. «Ты никогда не будешь знать, как надо убирать, и ценить труд прислуги, если не будешь уметь это делать сама», — говорила ей мать. После переезда в Канаду с роскошной жизнью пришлось расстаться. В их доме был своеобразный пансион для именитых гостей. В числе развлечений было и катание на лыжах с горы. Так в Сен-Совёре зародился горнолыжный спорт. Приезжие отдыхали на правах гостей, но предполагалось, что они за это должны платить. После прогулок на лыжах и ужина Екатерина Александровна развлекала гостей исполнением романсов под гитару, а когда они удалялись на покой, принималась за мытье посуды и уборку. Денег на прислугу у них не было…

Дворянское достоинство

При этом Екатерина Александровна прекрасно понимала, какой род представляет. Как ни странно, в Канаде запрещены титулы, хотя Канада и монархия. Тогда Екатерина Александровна взяла титул, как собственное имя. Ее фамилия писалась так: Duchesse de Leuchtenberg de Beauharnais – Герцогиня Лейхтенбергская де Богарне.

В какой-то момент международное сообщество приняло решение, что в паспорте местом рождения нужно называть то государство, какое существует в настоящий момент. Когда Екатерина Александровна получила новый паспорт с пометкой, что она родилась в СССР, она и граф Андрей Петрович Апраксин добились того, что им был выдан другой паспорт, где местом рождения была обозначена Российская Империя. Именно этому, уже не существующему государству, они сохраняли верность даже на бумаге.

Мать и дочь. Монреаль, улица Шербрук, 1979 г.

Сознавая свое положение, Екатерина Александровна держалась в обществе несколько отстраненно от других. Быть приглашенным к ней в гости считалось большой честью. Но этой чести часто удостаивалась моя семья и ближайшие друзья. Это было необычно, так как среди дворянства из первой эмиграции было немало таких, которые держались от бывших советских подальше. Приглашений на ужин было несколько в год. Накрывался стол с массой вилок, вилочек, ножей и ложечек, а также целым рядом бокалов и рюмок за каждой тарелкой. Ужин неизменно начинался с закусок под стопку водки. Вплоть до самых последних приемов у Екатерины Александровны она, несмотря на то, что ей было далеко за восемьдесят, неизменно выпивала с нами три стопки водки.

Пасхальный прием 1987-го года

Как-то раз Екатерина Александровна и ее дочь Ирина Борисовна попросили меня с моим другом еще по московскому Ин-язу и коллегой по «Радио Канада» Юрием Боголеповым помочь им провести пасхальный прием. Мы быстро со всем управились и присели на диван в ожидании гостей. Екатерина Александровна предложила выпить по стопке. Я спросил ее, а не помнит ли она какие-нибудь анекдоты Белой армии? Она стала рассказывать их один за другим, некоторые даже с непечатной лексикой. Вскоре раздался стук в дверь. Екатерина Александровна протянула мне свою рюмку: «Женя, примите, а то гости подумают, что я начала пить, не дождавшись их…» Она пошла встречать гостей, и один за другим потянулись Трубецкие, Апраксины, Милорадовичи, Олсуфьевы, Апухтины, Шмеманы… Из тех, кто тогда был на приеме, в живых уже почти никого не осталось. Живы еще их дети, но подобных приемов они больше не устраивают. Корю себя за то, что сразу не записал анекдоты, которые тогда рассказывала Екатерина Александровна. В то время казалось, что все это будет продолжаться всегда. Сейчас не могу вспомнить ни одного из рассказанных тогда анекдотов.

Екатерина Александровна Лейхтенбергская не дожила меньше полугода до того дня, когда над Кремлем вместо советского был поднят трехцветный российский флаг. Несмотря на то, что этот флаг олицетворял собой уже не Российскую Империю, а усеченную в территории Российскую Федерацию, мне кажется, что это зрелище было бы для нее праздником.

Интервью для «Радио Канада», 1987 г.

Слайдфильм: Лейхтенбергские в замке Зееон 1920-30-е годы: 

https://vimeo.com/174051826

ДОЧЬ

Ирина Борисовна Ломасней, урожденная княжна Чавчавадзе

С герцогиней Лейхтенбергской я познакомился через ее дочь, Ирину Бориовну Ломасней. Это она родилась во время Гражданской войны от первого брака Екатерины Александровны с князем Борисом Чавчавадзе.Ломасней — это фамилия ее мужа.

Борис Чавчавадзе

Когда я в статусе беженца в 1975 году оказался в Вене, опеку надо мной взял Толстовский фонд. Этот фонд помощи русским эмигрантам в 1939 году организовала и с тех пор возглавляла младшая дочь Льва Толстого Александра Львовна. В 1976 году представительницей фонда в Вене стала Ирина Борисовна. Так мы познакомились и быстро сдружились, проводя вместе довольно много времени. В то время в Вене жило немало представителей «первой волны» русской эмиграции. Часть из них ходила в православный Никольский собор Московской Патриархии, меньшая часть – в маленький приход Русской Зарубежной Церкви. Этот приход сначала располагался в съемной квартире в центре Вены, а позже – в часовне Святой Бригитты, которую предоставили в распоряжение русской церкви католики. Зарубежный приход был очень маленьким, прихожане в нем – старые. Ирина Борисовна, Марина Александровна Дерюгина (ее муж, будущий отец Михаил, стал впоследствии священником церкви «Всех Святых в Земле Российской просиявших» на улице Клод Лоррен в Париже) и Юрий Боголепов составили в нем костяк хора, а я читал Апостола. В приходе были весьма колоритные личности, вроде Киры Львовны Вольф, потомка известного русского книготорговца Маврикия Осиповича Вольфа.

С Францем Шоттером на прогулке под Веной, 1976 г.

Ходила в этот приход со своим супругом и Людмила Борисовна Шоттер, жена культурного атташе Франции в Австрии Франца Шоттера. Людмила Борисовна была одногодкой с Ириной Борисовной. Она тоже эвакуировалась грудным младенцем из Крыма вместе с Белой армией, только не из Севастополя, а из Ялты. Часто после службы Шоттеры приглашали нас к себе в гости, и мы лакомились деликатесами французской кухни. От Франца Шоттера мы получали приглашения на концерты классической музыки, которые устраивались в культурном представительстве Франции.

«Боже, Царя храни» на улице Вены

До самых последних дней Ирина Борисовна вспоминала один эпизод из нашей светской жизни в Вене. Мы были в гостях у Марии и Ольги Разумовских. Они праправнучки российского посланника в Австрии Кирилла Разумовского, прибывшего в Вену в 1790-ом году. Тогда еще была жива их мать, графиня Екатерина Сайн-Виттгенштейн, носительница прекрасного русского языка. Она сумела передать его своим детям. Когда пробил поздний час, Мария спросила свою мать, не пора ли ей отдохнуть. «Позволь мне, голубушка, самой решать, когда мне почивать идти», — ответила графиня. Она не хотела покидать наше общество. Россия зримо присутствовала в их доме, хотя в России род Разумовских угас еще в середине XIX-го века. В тот вечер мы припозднились и, возвращаясь домой пешком, оказались около дома, где жили советские представители. Полагаю, мы были навеселе, ибо мое предложение спеть у советской резиденции «Боже, Царя храни», Ириной Борисовной и Юрием было встречено с восторгом. Наше трио было услышано. В доме задергались занавески, и за нами погнался дежуривший у дома полицейский. Пришлось трубить отбой и ретироваться переулками.

Цветы для княжны Чавчавадзе

Ираина Борисовна и Павел Ильич Миклашевский. Ресторан Эрмитаж, 23 апреля 2011

Затем мы все встретились в Монреале, куда Ирина Борисовна вернулась после окончания работы в Вене. Наша дружба возобновилась и продолжалась до самого конца. В последние годы, живя уже в старческом доме, Ирина Борисовна почти никуда не выходила, за исключением ресторана «Эрмитаж», который очень любила. Ирина Борисовна интересовалась всеми, кто заходил в ресторан. Во время одного такого визита я ей представил некоего Зазу, молодого парня, приехавшего недавно из Грузии. Как-никак, через своего отца Ирина связана с этой страной. После представления Заза вышел, а затем вернулся с огромным букетом роз, который он преподнес нашей гостье. «Для меня большая честь познакомиться с Вами», — сказал он. Я был поражен. Заза только начинал свой нелегкий путь иммигранта, и лишних денег у него точно не было. Ирина Борисовна так была тронута, что еще долго спрашивала, как дела у Зазы.

Последние гости

В сентябре 2014 года в Монреале с концертом были известные русские барды Вадим Егоров и Веста Солянина. На другой день после выступления я показывал им город. Мы проезжали мимо старческого дома «Фулфорд» на улице Ги, где жила Ирина Борисовна. Я упомянул о ней, и Веста поинтересовалась, можно ли ее навестить. Ирина была очень обрадована нашим визитом. Дети ее живут в других городах, и частыми визитами избалована она не была. Этот день оказался для нее праздником, может скорее всего последним такого рода. В феврале 2015 года Ирина Борисовна Ломасней скончалась. Отпевали ее в Петропавловском соборе города Монреаля, куда семья Лехтенбергских ходила со времени своего переезда в Канаду. У гроба стоял императорский штандарт, так как через свою мать Ирина была связана с императорской семьей. Похоронена Ирина Борисовна вместе со своей матерью и отчимом на семейном участке Лейхтенбергских на кладбище Ново-Дивеевского Успенского монастыря Русской Православной Церкви Заграницей в местечке Нануэт под Нью-Йорком.

Моя семья с пасхальным визитом у Ирины Борисовны, 2010 г.

С Вестой Соляниной и Вадимом Егоровым. Последний визит гостей, последнее фото…

Фильм «Штрихи к портрету» Марка Жозефа

Во второй части этого фильма, посвященной истории Лейхтенбергских, запечатлен визит к Ирине Борисовне Ломасней в старческом доме «Фулфорд» в декабре 2013-го года.

Источник