Царь Алексей Михайлович: реформа и оккультизм

Тайна, скрытность – стиль царской жизни, который перенимают и его окружающие, например, Ф.М. Ртищев, ближний постельничий, а потом воспитатель старшего царевича и дворецкий, о котором говорили, что оставаться в тени было его житейской привычкой.

Теперь становится понятной и мистификация царя в период «реформы», когда он всячески старается остаться в тени, сделать вид, что он тут ни при чем, и сначала прячется за Никона (инициатива исходит вроде бы от Никона, а царь мнимо пассивен), потом прячется за восточных патриархов и Собор («патриархи так постановили»). Но исторические факты свидетельствуют, что на Руси в то время все исходило от царя. Причем, по словам современников, царь Алексей был даже значительно самодержавнее своего родителя, земские соборы при нем собирались уже не так часто; земство, как говорит историк Костомаров, поглощалось государством, «царь делался олицетворением нации», «все для царя»…

На первых порах, прячась за Никона, царю удается обмануть общественное мнение своей мнимой непричастностью к «реформе». У многих складывалось впечатление, что царь совершенно пассивен: на все смотрит глазами Никона, во всем с ним соглашается, подтверждает и оправдывает его деятельность. Иоанн Неронов пишет Стефану Вонифатьевичу в 1654 г.: «А еже рекл еси, о вселюбезне, яко царь государь положил свою душу и всю Русию на патриархову душу: не буди ему, государю, тако мудрствовати». Диакон Федор говорит, что Никон разорял правую веру на Руси, а «самодержец ему о всем том не возбрани; виде Матерь свою святую Церковь от разбойник разоряему, и не зазирает, но паче заступает».

Однако становится очевидным, что пассивность царя была мнимой: Никон выполнял его программу. Мнение, что царь не вмешивался в проведение церковной «реформы», считая себя не вправе руководить церковными делами, следует решительно отвергнуть, так как есть много примеров того, как он не стесняясь вмешивался в церковные дела. Так, уже рассказывалось, как царь проводил молебен перед севом, лично расписав до мелочей все детали этого обряда. Можно прочесть и у Ключевского о том, как в Савво-Сторожевском монастыре в присутствии патриарха Антиохийского Макария «на торжественной заутрене чтец начал чтение из жития святого возгласом: «Благослови, отче». Царь вскочил с кресла и закричал: «Что ты говоришь, мужик, блядин сын, «благослови, отче», − тут патриарх, говори: «благослови, владыко!» В продолжение службы царь ходил среди монахов и учил их читать то-то, петь так-то; если они ошибались, с бранью поправлял их, вел себя уставщиком и церковным старостой, зажигал и гасил свечи, во время службы не переставал разговаривать с патриархом, был в храме, как дома, как будто на него никто не смотрел». Попутно здесь дается историком и нравственная характеристика царя: «Ни мысль о достоинстве сана, ни усилия быть набожным и порядочным ни на вершок не поднимали царя выше грубейшего из его подданных. Религиозно-нравственное чувство разбивалось о неблаговоспитанный темперамент, и даже добрые движения души получали непристойное выражение»…

Наконец, царю приходится открыто взять управление Русской Церковью в свои руки после того, как Никон ушел с патриаршей кафедры и стало ясно, что именно царь заинтересован в проведении и укреплении «реформы». Но на Соборе 1667 г. царь, действуя согласно своему излюбленному правилу оставаться в тени, снова старается скрыть свою роль в принятии Собором решений, прячется за авторитет восточных патриархов. Когда же этот «авторитет» вдруг оказывается мнимым (патриархи низложены), то не жалеет усилий и хлопот, чтобы вернуть им «авторитет», восстановить их во что бы ни стало в патриаршем достоинстве – это, конечно, забота, прежде всего, о том, чтобы угодные царю принятые собором решения об утверждении «реформы» оградить от нареканий в неканоничности, незаконности.

В. Ключевский ссылается на австрийского посла Мейерберга, который сказал, что царь Алексей не посягнул ни на чью жизнь, честь, имущество. Но так ли это? А замученные старообрядцы, разгромленный Соловецкий монастырь? При подавлении Медного бунта было умерщвлено около семи тысяч повстанцев. Затем последовали казни: четвертование, виселицы, отсечение рук и ног, вырезание языков, выжигание на лице буквы «Б» (бунтовщик), ссылки. В Тайном приказе за пометкой дьяка Дементия Башмакова была составлена «роспись» по бунтовщикам: «которых велено повесить и в которых местех, а иных… сослать в ссылку»…

Но, как выяснилось, «тишайший» − это всего лишь титулярный элемент, которым именовался и его отец Михаил, и даже его сын, Петр I, этот погромщик московской культуры, которому придворные льстецы даже изобрели впоследствии титул «яснейшетишайшего».

Эпитет «тишайший» в его прямом значении – смиренный, кроткий – менее всего подходил царю Алексею Михайловичу.

В подражание Западу царь Алексей заводит на Руси театр. Происходит, как говорит А. Панченко, замена веры культурой, обряда – зрелищем, обихода – «утехой», «прохладной», развлечением. На первом спектакле царь Алексей высидел десять часов подряд: «Он не мог покинуть театр, ибо привык к тому, что нельзя покинуть храм…»…

Царь боялся колдовства, направленного лично против него, но при необходимости сам обращался за помощью к оккультистам… Так, в 1664 г. он, по свидетельству Сильвестра Медведева, обращался за прорицанием к астрологу, по-видимому, Симеону Полоцкому. Уже говорилось о соучастии царя Алексея в темных оккультных манипуляциях с Симеоном Полоцким в период рождения царевича Петра I. И, как замечает А. Заозерский, в глазах благочестивого русского человека царь Алексей «едва ли был много праведнее слепой Феньки». Церковь всегда считала ворожбу, волхование непосредственным общением с демонами, одним из самых тяжких грехов.

Особую скрытность царя в деле «реформы» можно понять, поскольку цель «реформы», наследование константинопольского престола, − дело политическое, затрагивающее интересы многих и многих государств…

Какой же вывод о личности царя Алексея Михайловича можно сделать из этого биографического обзора? Может быть, такой: недалекий, слабоумный царь, воспитанный в рабском преклонении перед иностранным, легко подчиняющийся постороннему влиянию и находящийся в духовной прелести, возможно, зомбированная личность, был игрушкой в чужих руках.

Протопоп Аввакум с горечью говорит о царе: «Накудесил много горюн в жизни сей, яко козел скача по холмам, ветр гоня, облетая по аеру, яко пернат…» Да, накудесил…

«Профукали матушку Русь», − говорит устами Аввакума современный поэт, пытаясь осмыслить трагедию, начавшуюся в XVII в.

 

Почто ты, чуфырь Алексашка,

Михайлы Тишайшего сын,

стал с пришлыми больше якшаться,

чураясь родимых осин?

Кого ты за мнимые вины

Наказывать строго решил,

Когда хитрована-мордвина

на трон патриарший тащил?

Латинцы кругом верховодят,

нагрянув несытой гурьбой.

В мгновенье, глядишь, обезродят

Отечество наше с тобой.

При Грозном царе Иоанне

такого не знали – спроси.

Безумствуют никониане

во храмах великий Руси.

Такова личность инициатора и главного деятеля «реформы» и Раскола. Главное, что следует отметить: дело «реформы» исходило от царя, от гражданской власти, а не церковной. Никоно-алексеевская «реформа» была не только богословски не обоснована, но и совершенно чужда истинным интересам Церкви, по сути, это преступная доктринерская авантюра, имеющая политическую подоплеку. Более того, «реформа» проведена по давнему сценарию Ватикана, целью которого было утверждение унии в России. По катастрофическим же последствиям эту «реформу» можно уподобить глобальной идеологической диверсии против Русской Церкви и России…

К главным отрицательным последствиям «реформы», вероятно, можно отнести обливательное крещение, опущение заклинательных молитв против чародеяний в Требнике, изменение чина освящения престола с введением дополнительных элементов – фартуки и камни – и проч. Впрочем, Никита Добрынин говорил: «В новопечатных книгах нет ни единого псалма, ни молитвы… чтобы в них наречие не изменено было; но всячески хитрословлено и искажено и перемешано». И в этих словах много правды.

Зачем же держаться за «реформу», которая проведена незаконно и неканонично, отрицательные последствия которой сказываются и теперь?

Фрагменты из книги Бориса Кутузова "Церковная реформа XVII века".

 

(Глава 10 - "Царь Алексей Михайлович в нетрадиционном ракурсе. Главный творец «реформы», главный виновник Раскола").