История древлеправославного Малиновского скита: Посещение скита купцом Николой Бугровым

Дата возникновения Малиновского скита (Нижегородской обл.) точно неизвестна, но есть исторический факт, что по приказу новообрядческого митр. Питирима с 1721 по 1737 год все керженские скиты, и Малиновский в том числе, были сожжены с помощью присланных сюда солдат. Позже, при послаблении режима в 1762 году, скит был восстановлен на этом месте старообрядцами беглопоповского согласия.

Об устройстве скита можно судить из доклада нижегородскому епископу, в котором сообщается: “обнесенный высокой каменной оградой с башнями и крепкими затворами, этот скит на обширной своей площади имеет много каменных и деревянных корпусов и флигелей разных назначений”.

Золотое время для скита наступило, когда он был взят под крыло одним из богатейших нижегородских купцов, чей дед был выходцем из этих мест – Николой Александровичем Бугровым. Богатый и деятельный, «удельный князь нижегородский», он в своем ходатайстве к министру внутренних дел так представил Малиновский скит, что несмотря на все запреты, получил разрешение министра на строительство и храма, и богадельни. Единственное – пришлось разнести эти строения на версту – ограничения, все же, были. Никола Александрович занимался не только строительством зданий, но и содержанием населения скита. На его деньги кормили многочисленных проживающих в скиту престарелых старообрядцев, разных богомольцев и просто бедных людей, приходивших на моленья в Малиновский скит.

Как и раньше, Малиновский скит стоит сейчас на удалении от села Филипповского, через реку от него. Здесь сохранился чудесный храм, пара строений и старое кладбище. 

Главная жемчужина скита и сегодня – храм. По указанию Бугрова, в 1908 году архитектор Вешняков разработал проект каменной, красного кирпича церкви, традиционной - в виде “корабля” с архитектурной шатровой колокольней. Бугрову проект понравился, но он внес поправки: вместо одного купола – пять, а по фасаду – цветные изразцы. Строительство храма было завершено в 1911 году, когда заказчика уже не было в живых. Говорили, что он завещал быть похороненным здесь, в тиши родной земли, но весеннее половодье на Волге не дало переправить покойника и всю процессию через реку. Освятили храм в честь Владимирской иконы Божией Матери.

Сейчас храм и территория переданы общине Русской Древлеправославной Церкви.

Рядом с храмом находится старое кладбище. Среди могил есть захоронение купца Феодора Блинова, щедрого мецената, сделавшего для нижегородцев очень много. Сестра Н. Бугрова – Еннафа – была замужем за братом Блинова – Николой.

В версте от скита, в сторону старого тракта, стоит здание богадельни Малиновского скита. Сейчас здесь частный гостиничный комплекс. В комнатах больше не поют старушки-насельницы, а отдыхают обычные граждане.

О посещении купцом и меценатом Николой Бугровым Малиновского скита написал в своем очерке Максим Горький

Купец Н.А. Бугров

«Я шёл на Китеж-озеро, остановился в деревне ночевать и узнал, что “ждут Бугрова”, – он едет куда-то в скиты.

Я сидел на завалине избы, у околицы; был вечер, уже пригнали стадо, со двора доносился приторный запах парного молока. В раскалённом небе запада медленно плавилась тёмно-синяя туча, напоминая формой своей вырванное с корнем дерево. В опаловом небе над деревней плавали два коршуна, из леса притекал густой запах хвои и грибов, предо мною вокруг берёзы гудели жуки. Усталые люди медленно возились на улице и во дворах. Околдованная лесною тишиной, замирала полусонная, сказочная жизнь неведомых людей.

Когда стемнело – в улицу деревни въехала коляска, запряжённая парой крупных, вороных лошадей, в коляске развалился Бугров, окружённый какими-то свёртками, ящиками…

Кучер напоил лошадей у колодца, и мы поехали, сопровождаемые молчаливыми поклонами мужиков. Кланялись в пояс, как в церкви пред образом глубоко чтимого святого. … Проехав деревню бойкой рысью, лошади осторожно своротили в лес и пошли тёмной, избитой дорогой, смешивая запах своего пота с душным запахом смолы и цветов.

– Хороши здесь леса, сухие, комара нет, – говорил Бугров благодушно и обмахивал лицо платком…

Он был настроен весело, шутил с кучером, рассказывал мне о жизни лесных деревень. Выехали на маленькую поляну, две чёрных стены леса сошлись под углом, в углу, на бархатном фоне мягкой тьмы притаилась изба в пять окон и рядом с нею двор, крытый новым тёсом. Окна избы освещал жирный, жёлтый огонь, как будто внутри её жарко горел костёр. У ворот стоял большой, лохматый мужик с длинной жердью, похожей на копьё, и всё это напоминало какую-то сказку. Захлёбываясь, лаяли собаки…

… В комнате стало душно, бревенчатые, чисто выскобленные стены дышали запахом мыла и пакли, а над столом поднимался тонкий аромат мёда, земляники, жирный запах сдобного теста… Спать мы легли на поляне, под окнами избы. Бугров – в телеге, пышно набитой сеном, я – положив на траву толстый войлок… В непоколебимой тишине леса гукнул сыч, угрюмо и напрасно. Лес стоял плотной, чёрной стеною, и казалось, что это из него исходит тьма. Сквозь сыроватую мглу, в тёмном, маленьком небе над нами тускло светился золотой посев звёзд… Стали слышны непонятные шорохи ночной жизни, хрустели, ломаясь, сухие ветки, шуршала хвоя, и казалось, кто-то сдержанно вздыхает. Как будто со всех сторон подкрадывалось незримое – живое».

Источник