"Новые мученики Российские". Том III. Введение и Глава I: Епископ Корнилий

НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ

(Третий том собрания материалов)

Составил

протопресвитер М. Польский

Введение

История Святой Церкви Христовой утверждает, что в признании усопших людей святыми Церковь руководилась не только личными нравственными совершенствами и духовными дарами и достоинствами каждого отдельного лица, но и просто принадлежностью известных лиц к таким классам, как ветхозаветные патриархи и пророки и новозаветные апостолы и мученики. Самая принадлежность к этим классам служила свидетельством об их святости. Класс мучеников совершал такой подвиг, который, по верованию Церкви, один и сам по себе доставлял лицу, его подъявшему, венец святости. Церковь признавала мучеников святыми потому, что они были мучениками. (Е. Голубинский. История канонизации святых в Русской Церкви. 1894. Стр. 5-6.)

Однако в наше время многие пострадали в компромиссе с безбожниками, когда архипастыри и пастыри Церкви за обещание льгот для Церкви делали услуги ее врагам словами ложных уверений и свидетельств, а то и делами предательства других, своих же собратий. Пусть и пострадали они сами потом от своих соблазнителей-обманщиков, недостойны они звания мучеников. Такими делами не покупается благо Церкви. "Если же кто и подвизается, не увенчается, если незаконно подвизается," (2 Тим. 2, 5) — говорит нам слово Божие.

Поэтому в наших, не претендующих на исчерпывающую полноту и точность, списках пострадавших от безбожников мы избегали некоторых всем известных имен.

В октябре 1945 года председатель Архиерейского Синода Русской Зарубежной Церкви митрополит Анастасий издал Послание, в котором заявил, что "представители зарубежной Церкви вынуждены были прервать только с Высшей Церковной властью в России, поскольку она сама стала отступать от пути Христовой истины и правды и через то отрываться духовно от православного епископства Церкви Русской, о котором мы не перестаем возносить свои моления". И Архиерейский Собор (10 мая 1946 г.) подтвердил, что именно "Высшая иерархия Русской Церкви стала на неверный путь, замалчивая горькую для советской власти правду, представляя положение церковной власти не таким, каким оно есть в действительности, и сознательно утверждает кощунственную неправду, будто гонений на Церковь не только нет, но и никогда и не было в России, и глумится над страдальческим подвигом множества священномучеников и мучеников".

Велико количество людей, пострадавших за веру и Церковь в наше время, и собирание материалов о них может быть будет трудом огромным. Церковная история нашего времени за короткий срок велика по значению и многосложна по объему. Однако не понести этот труд нельзя. Древняя Церковь, говоря о сотнях и тысячах пострадавших за веру, не оставила этот труд и предложила нашему вниманию и назиданию многочисленные жития святых, совсем не думая исчерпать даже перечень их всех. А у древних было меньше технических возможностей для этого, чем у нас. В наше же время, если бы потребовался десяток и больше томов для описания страданий Церкви, этот труд не оказался бы невыполнимым. И мы верим, что пред таким трудом наши преемники не остановятся.

Каковы результаты борьбы безбожников с Церковью?

Пред революцией 1917 года, по официальным отчетам того времени, в России было 51 918 приходских храмов, не считая часовен и домовых церквей (20 287).

По заграничным сведениям, к 1941 году их оставалось 4 225.

До революции было 1 025 монастырей. К 30-м годам их оставалось не более 20-ти.

К тому же времени (1941 г.), из 70 000 духовенства и около 30 000 монашествующих дореволюционного времени (всего насчитывалось до 105 000 тех и других), осталось на свободе 5 665 священников и 3 100 диаконов.

В 1936 году имелись сведения, что по данным самого Народного Комиссара внутренних дел, за время революции 42 800 духовных лиц умерло в концентрационных лагерях или от истощения и расстрелов.

Если осталось на свободе и на учете властей около 10-ти тысяч, то, надо полагать, что в тюрьмах, лагерях и скрывающихся от властей было все то число, которое может составить общее первоначальное количество духовенства.

На всем протяжении христианской истории количество мучеников, известных Церкви по именам и безыменных, общим числом не достигает числа нашей эпохи. Конечно, надо иметь ввиду и общую численность населения тех времен. 20 000 в Никомидии сожженных (память 28 декабря), 14 000 младенцев за Христа от Ирода в Вифлееме побиенных (память 29 декабря), далее есть цифра в тысячу мучеников (14 апреля), наконец идут сотни и десятки их, и если прибавить к этому несколько сот поименно прославленных, как они указаны в наших святцах, то будет общая цифра приблизительно 40 000. Самое же главное, что надо принять во внимание, что древние цифры исчисляли всех умученных христиан, а наши — только духовенства.

К моменту коммунистической революции 1917 года в Церкви состояло 160 епископов епархиальных и викарных. Ввиду непрестанных арестов и в связи с этим действий независимого в то время от большевиков церковного управления, в 1927 году епископов, по некоторым данным, насчитывалось 272. Наш список, как мы увидим, дает за б;льший срок меньшее число. В результате гонений, в 1937 году на свободе насчитывалось только 7 человек, а с переменой политики на соборе епископов в 1943 году, для избрания нового патриарха, их оказалось в наличности только 19 человек.

До революции было 4 Духовных академии, 54 Духовных семинарии и около 150 мужских и женских Духовных епархиальных училищ. С приходим власти большевиков их не осталось ни одного.

Все, что в настоящее время допущено к существованию в Церкви под детальным контролем гражданских властей, как в столицах, так и в провинции, чрезвычайно мелко и убого (в провинции оставлены храмы на окраинах городов или на кладбищах), с расчетом на сравнительно длинный период современной общей политики Советов, когда нужно держать Церковь на показ иностранцам и заставлять ее в лице ее возглавления иногда выступать в целях той же политики. Безбожные Советы имеют "свою" Церковь.

Однако несмотря на такую внешнюю победу, теория коммунистов, что вместе с переменой экономической базы "отомрут и религиозные предрассудки", навсегда опровергнута в России. Грубый материализм не решает вопроса смысла жизни, порабощает личность и унижает ее, тогда как только религия ее возвышает и сохраняет и в Боге ставит ее над миром и над такой мрачной действительностью, какова она в России, окрыляя ее надеждой избавления. Только здесь душа человека остается независимой от всех сил мира и самой диктаторской власти.

В России остался верующий народ не только из стариков и малообразованных крестьян и рабочих, как уверяют безбожники, но и из молодежи и из всех слоев общества, ждущих свободы для открытого исповедания своей веры.

Нельзя не обратить внимание на то чрезвычайное обстоятельство, что в наше трудное время русские православные люди пострадали не только в пределах своей Родины под игом коммунистов, но и вне ее и не только от коммунистов, но и от инославных, и не только пострадали русские, но и вообще православные других наций. Религиозный фанатизм римо-католиков в Польше: подняли там гонение на Православие (1918 — 1938), отбирая и разрушая храмы у пятимиллионного православного русского населения.

Ища избавления от коммунистического гнета, многотысячная масса русских людей охотно ушла на запад вместе с отступающими из России немцами в последнюю великую войну и попала в плен к американским и западноевропейским союзникам. Последние же совершили жестокую ошибку и жестокое дело, насильственно выдав русских беженцев на беспощадную расправу коммунистической власти в 1944-1946 годах.

Церкви Болгарии, Румынии, Македонии подпали под то же коммунистическое советское иго и терпят общую участь вместе с Русскою Церковью.

В сентябре месяце 1922 года произошло выселение греков из Малой Азии. После падения фронта вместе с греческими войсками бежало греческое население, спасаясь от зверств карательных турецких отрядов. Во время этой катастрофы были умучены митрополиты: Смирнский — Хризостом, Махонисийский — Амвросий и Кидонийский — Григорий. Амвросий — бывший настоятель Свято-Введенской церкви г. Феодосии в Крыму и благочинный того же округа, питомец Киевской Духовной академии, уехавший из России в мае 1914 года. Население, покинувшее Малоазийское побережье, исчислялось цифрою около полутора миллиона. Другая часть греков, проживавшая в глубине Малой Азии, по особому соглашению с Турецким правительством, была выпущена и выехала в Грецию, захватив с собою и святые мощи преподобного Иоанна Русского.

Новый удар этот патриархат получил 6 сентября 1955 года, когда в Константинополе (Истамбуле), в Анкаре и в Измире в одно и то же время народной чернью, подготовленной печатью и явным попустительством власти, было совершено нападение на христианские православные церкви. 24 храма были подожжены и 14 из них сгорели дотла, и между ними два изумительных византийских памятника, основанных в 1261 году. Всего пострадало 60 храмов из 80-ти, которые здесь имелись. Были ранены и избиты некоторые иерархи и священники, а часть из последних была зверски убита.

Еще ранее, в начале XX столетия, 11 и 12 июня 1900 года, в Пекине, во время боксерского восстания, произошло массовое избиение христиан. Язычники, требуя отречения от Христа и воскурения фимиама пред идолами, рубили, кололи и сжигали православных китайцев, приведенных здесь ко Христу Русской Духовной Миссией. Среди некоторых отрекшихся от Христа в ужасе перед смертью, нашлось 222 святых мученика.

Обращаем внимание на нашу странную эпоху. Не настало ли "время начаться суду с дома Божия"? (1 Пет. 4, 17) Это наше избранничество строго обязывает нас к бдительности, твердости и верности, окрыляя радостью, ибо с очевидностью положена на православный мир "печать сия: познал Господь Своих" (2 Тим. 2, 19), и познал и показал всему миру, где Его Святая Церковь и истина спасения.

Глава I.

Епископ Корнилий

Епископы Тульской епархии в 1920 году: Епископ Игнатий (Садковский), архиепископ Ювеналий (Масловский), епископ Корнилий (Соболев), Виталий (Введенский)

Осенью 1919 года, когда Армия генерала Деникина, освобождая от большевиков Юг России, двигалась по направлению к Москве и была уже в Новосильском уезде Тульской губернии, на окраине города Тулы, по Воронежской улице, большевики организовали в бывших казарменных деревянных бараках концентрационный лагерь. В этот лагерь большевики заключали "ненадежный" (с их точки зрения) элемент; главным образом, пленных белых офицеров Деникинской Армии. Было взято также несколько священнослужителей города Тулы, богатых купцов и контреволюционеров. Всем было объявлено, что взятые в качестве заложников будут расстреляны, если Деникин займет Тулу.

Все заключенные в лагере ежедневно посылались на тяжелые принудительные работы, главным образом, по эвакуации Тульских оружейного и патронного заводов, а также по разгрузке товаров на Тульских вокзалах. О том, как большевики кормили заключенных, вряд ли приходится говорить. Все были изнурены до истощения. Продукты же, которые приносили в лагерь родственники заключенных для передачи последним, поступали в так называемый "общий котел", а чаще всего на кухню администрации лагеря. Как-то вечером, когда заключенные возвратились уже с работ, в лагерь привели викарного епископа Тульской епархии Преосвященного Корнилия, состоявшего также и в должности Настоятеля Тульского Покровского монастыря и пользовавшегося большой любовью православного населения города.

Согласно установленному в лагере порядку, у всех заключенных при первом же допросе администрацией лагеря отбирались деньги, ценные вещи, острые предметы. Помощник коменданта лагеря Минаков, занимавший доселе должность надзирателя Тульской губернской тюрьмы, обратил внимание на панагию владыки Корнилия и приказал снять ее и передать администрации лагеря для "хранения" до момента выхода из лагеря.

Епископ Корнилий отказался это сделать, заявив, что панагия внешний знак его епископского сана.

—Вы не епископ здесь, а заключенный Корнилий, — грубо сказал помощник коменданта лагеря. — Я Вам приказываю снять эту икону. Не забывайте и того, что среди заключенных есть лица, на которых самый вид иконы производит неприятное впечатление. Даю Вам пять минут на размышление и если Вы все же иконы не снимите сами, то мы это сделаем силой, — добавил помощник коменданта.

—И через пять минут я скажу Вам то же самое, — с достоинством ответил Преосвященный Корнилий.

Случайно в этот же день в Тульском концентрационном лагере находился прибывший из Москвы на ревизию лагеря главный начальник всех лагерей России Попов. Ему было доложено об отказе владыки Корнилия подчиниться распоряжению помощника коменданта лагеря. Попов пришел в канцелярию лагеря, где производился допрос епископа Корнилия, и спросил, почему последний отказывается выполнить требование администрации лагеря. Спокойно и с полным достоинством епископ Корнилий повторил Попову то же, что сказал помощнику коменданта лагеря.

—Хорошо, — ответил главный начальник лагерей, — тогда сделаем так: Вашу икону Вы будете носить на Вашей нижней рубашке, прикрывая ее верхней Вашей одеждой, и этим Вы не будете смущать других заключенных...

—Это я могу сделать, — так же спокойно заявил Преосвященный Корнилий, оставив панагию под подрясником.

По окончании допроса епископа Корнилия водворили в один из бараков и предложили выбрать себе место на нарах. В момент епископа окружили заключенные, подходя под благословение и предлагая занять лучшее место. Так как у епископа не было с собой никаких вещей и постельного белья, то несколько купцов предложили Владыке и простыни, и одеяла, и подушки. Епископу было отведено самое лучшее место в бараке, не смотря на его протесты и замечание, что он во всем должен разделять судьбу своих пасомых.

Часов в 7-мь вечера, по заведенному порядку, в бараках появился помощник коменданта, объявивший наряд на работы как ночные, так и следующего дня. В бараке он объявил, что "заключенный Корнилий" назначается на ночную работу на вокзал разгружать товарные вагоны. С мест раздались протесты и просьбы не назначать епископа на ночную, тяжелую работу.

—Хорошо, я назначу "заключенного Корнилия" на другую, более легкую работу, если кто-либо согласится его заменить, — сказал помощник коменданта, и продолжал: — Кто желает заменить его?

Человек пятнадцать лагерников согласились на такую замену, вставая с нар. Помощник коменданта выбрал одного из содержащихся в лагере купцов, а епископу Корнилию сказал, что он назначается на работу на кухню, чистить картошку.

Епископ Корнилий оставался в лагере сравнительно недолго. Ежедневно, с раннего утра у ворот лагеря появлялись громадные толпы Тульского серого люда, просившие освобождения заключенного епископа. Городской Исполком и Тульская ЧЕКА были завалены прошениями о том же. Власти вынуждены были освободить любимого простым, верующим народом епископа, и вскоре владыка Корнилий покинул Концентрационный лагерь. Все заключенные в бараке со слезами на глазах прощались с епископом, подходя к нему под благословение.

Так было в некоторых местах в начале революции.

Источник