М.М. Бернацкий. Константинопольский Собор 1691 г. и его рецепция в Русской Православной Церкви

Для удобства чтения сей важнейший и основополагающий документ дан без подстрочных примечаний, которые в подробности можно прочитать по ссылке >>>

М.М. Бернацкий

Константинопольский Собор 1691 г.

и его рецепция в Русской Православной Церкви

(к вопросу о каноническом статусе термина «пресуществление»)

Константинопольский Собор 1691 г. был последним в ряду Соборов XVII в., направленных против изданного в 1629 г. на латинском и в 1633 г. на греческом языках «Восточного исповедания христианской веры» Константинопольского патриарха Кирилла I Лукариса, а именно: Константинопольских 1638, 1642, 1672 и Иерусалимского 1672 гг., и в отличие от предшествовавших имел предметом своего рассмотрения лишь таинство Евхаристии. Поводом для его созыва послужили изданные и распространяемые последним ревностным поборником Лукариса, великим логофетом Иоанном Кариофиллом (ок. 1600 – после 1693), некие «тетради» (σχέδια), в которых отвергалось в учении о Евхаристии слово «пресущест вление» (μετουσίωσις) как якобы чуждое святым отцам латинское новшество.

Иоанн Кариофилл, согласно свидетельству его оппонента Иерусалимского патриарха Досифея II Нотары, родился в селении Карии (Деркская епархия во Фракии) в бедной семье. Это селение принадлежало области, некогда подверженной манихейской ереси афинган, в вероучении которой отрицалось таинство Евхаристии. Еще в молодом возрасте Кариофилл прибыл в Константинополь, где обучался ювелирному мастерству. Но оказавшись способным к наукам, он прошел курс в начальной школе, после чего стал (приблизительно в 1625– 1628 гг.) учеником Феофила Коридалевса (ок. 1574–1646), знаменитого соратника Лукариса, неоднократно высказывавшегося против православного учения о пресуществлении. От Коридалевса Кариофилл усвоил протестантские воззрения и главный методологический принцип, который отстаивал Феофил, – невозможность использования философии в богословии.

Мнения исследователей о дальнейшем развитии карьеры Кариофилла вплоть до 1645 г. разноречивы. Вероятно, некоторое время он пробыл в Валахии, а в 1640 г. получил должность логофета.

В 1645 г. Кариофилл вынужден был ответить перед патриархом Парфением II Старцем (1644–1646 и 1648–1651) за какое-то небольшое сочинение о Евхаристии, вступление к которому было подписано именем «Иоанн Византийский». Сочинение было написано Кариофиллом по настоянию Коридалевса, рукопись сочинения тщательно скрывалась автором, который давал ее читать только простым людям. Несмотря на это, Парфений узнал о сочинении и вызвал Кариофилла с тем, чтобы изобличить его в ереси и отлучить от Церкви. Но за него вступился великий иконом Церкви, приходившийся ему тестем. В итоге патриарх простил Кариофилла, который, однако, был вынужден отречься от своего сочинения. Это ложное покаяние сделало возможным дальнейшее развитие его карьеры: в 1653 г. он стал великим ритором, в 1663 – хартофилаксом, в 1676 – великим логофетом Константинопольской Церкви.

Вплоть до 1689 г. Кариофилл сохранял публичное молчание в отношении Евхаристии, а во время своего пребывания в Валахии даже попытался отвести от себя упреки в кальвинизме, когда по просьбе господаря Константина Кантакузина ответил на ряд апорий о предопределении Божием.

Начало новым волнениям было положено в 1689 г., когда из Иоаннин прибыл некий любознательный иеромонах, обратившийся к занимавшему высокий пост и имевшему авторитет Кариофиллу для разрешения ряда церковных вопросов. Кариофилл ответил на вопросы иеромонаха, а также составил список вопросоответов, в которых, помимо прочего, утверждалось, что «большим препятствием для спасения является то, что некоторые исповедают пресуществление». Вопросоответы были написаны в софистическом духе, поэтому многие почитали это сочинение за разумное и переписывали его. Узнав об этом, Досифей написал из Адрианополя Кариофиллу, чтобы он более не распространял того, что «отклоняется от церковных догматов и во всем богохульно». В 1690 г. Иерусалимский патриарх прибыл в Константинополь на проходивший там Собор по вопросу юрисдикции Иерусалимского Патриархата над Синаем, однако Собор был сорван архиепископом Синайским Ананией при помощи турецких властей, и Досифею пришлось бежать в Адрианополь. Напряжение в отношениях между Досифеем и Кариофиллом усиливало также то, что последний поддержал в свое время Ананию и синаитов в их борьбе за автономию. Воспользовавшись моментом, Кариофилл и составил те самые «тетради», в которых формально выступал лишь против слова «пресуществление».

Однако из устных ответов Кариофилла, которые приводит Досифей, следует, что первый выступал не только против термина «пресуществление», но и против самой сущности Таинства. Например, когда Кариофилла спрашивали о том, чтó присутствует в таинстве Евхаристии, он отвечал: «Самые те истинные Тело и Кровь Господа, и все, чему учат православные о святейшем Таинстве, он исповедует, презирает лишь слово “пресуществление”». С другой стороны, на вопрос: «Чтó вкушает верный и праведный причастник?», – Кариофилл отвечал, что «истинные Тело и Кровь»; а на вопрос: «Чтó вкушает грешник?» – отвечал: «Простой хлеб, то есть кусочек пищи, не причастный никакой святости».

В конце концов, поскольку «тетради» получили большое распространение, патриархи Константинопольский Каллиник II и Иерусалимский Досифей приняли решение созвать Собор. Собор был созван в субботу первой седмицы Великого поста 1691 г. Помимо Каллиника и Досифея, на Соборе присутствовали десять митрополитов, клирики и прочие священные лица.

Итогом Собора стало составление соборной грамоты (томоса). В первой части грамоты на основе «Исповедания православной веры» Досифея, вошедшего в заключительную шестую часть актов Иерусалимского Собора 1672 года, излагается православное учение о сущностном изменении хлеба и вина в Тело и Кровь Господа и реальном присутствии Христа в Евхаристии. Во второй части речь идет непосредственно о термине: утверждается его тождественность святоотеческому термину «преложение» (μεταβολή); поясняется, что Церковь воспользовалась словом «пресуществление» в целях борьбы с еретиками, отрицающими сущностное преложение Даров, для более ясного изложения истины, поскольку святоотеческие термины многозначны и могут толковаться по-разному. Затем отцы Собора ссылаются на использование термина «пресуществление» у православных греческих богословов XV–XVII вв. и в «Православном исповедании» свят. Петра (Могилы), отрицая заимствование термина у латинян. В заключительной части грамоты еще раз утверждается православность слова «пресуществление» и провозглашаются анафемы на всех приемлющих и распространяющих «тетради» Кариофилла и ему единомысленных.

На следующий день после Собора, в Неделю Торжества Православия, патриархи и архиереи отслужили литургию; затем Досифей говорил проповедь, во время которой публично разорвал одну из «тетрадей» и анафематствовал всех тех, кто их переписывал. Хотя Кариофилл и подписал соборный томос, он не изменил своих воззрений (как это следует, например, из написанного в июле 1692 г. письма к Константинопольскому патриарху Дионисию IV, где он снова отвергает термин «пресуществление») и в конце концов был вынужден покинуть Константинополь и эмигрировать в Валахию, где и скончался после 1693 года.

В первой четверти XVIII в. был подтвержден статус решений Собора 1691 г. как официального вероучительного документа Восточной Церкви. Сначала в 1718 г. тексты томосов Константинопольских Соборов 1672 и 1691 гг. были приложены к ответу Иерусалимского патриарха Хрисанфа на проект соглашения, полученного посредством Святейшего Синода Русской Церкви от англиканских епископов из партии «неприсягающих» (non-jurors), которые, отказавшись в 1690 г. присягнуть английскому королю Вильгельму III, образовали особую конгрегацию и искали объединения с православными. Томос Собора 1691 г. должен был продемонстрировать позицию Православной Церкви в отношении термина «пресуществление», решительно отрицавшегося англиканами. Затем в июне 1721 г. восточные патриархи (Константинопольский, Иерусалимский и Александрийский), а также бывший Константинопольский патриарх Кирилл IV и архиепископ первой Юстинианы Охрида Иоасаф утвердили томосы Иерусалимского Собора 1672 г. и Константинопольских 1672 и 1691 гг. как авторитетные документы, содержащие истинное и ясное изложение православного вероучения, ибо «так от начала мудрствовала и мудрствует Святая апостольская и кафолическая восточная Церковь Христова».

Рецепция Собора 1691 г. в Русской Православной Церкви

Спустя некоторое время после заседания Собора, а именно 14 марта 1691 г., патриарх Досифей послал соборную грамоту московскому патриарху Адриану вместе с печатным изданием сочинения Мелетия Сирига «Опровержение кальвинских глав Кирилла Лукариса» и актов Иерусалимского Собора 1672 года. В настоящее время грамота хранится в Государственном историческом музее под шифром: ГИМ. Син. грам. греч. № 2319.

Тотчас по прибытии соборное деяние было переведено на славянский язык иноком Евфимием Чудовским; черновой список перевода с правкой содержится в рукописи ГИМ. Син. 158 (л. 1 – 3 об.). Часть этого перевода была затем процитирована патриархом Адрианом в догматическом послании (так называемом «Изъявлении»), вошедшем в качестве одной из вступительных статей в фундаментальный полемический сборник «Щит веры», который был призван стать наиболее полным и авторитетным компендиумом материалов (включая официальные документы, а также большое количество святоотеческих свидетельств) по вопросам полемики с латинствующими в Москве в последней четверти XVII века о времени пресуществления Св. Даров. В «Изъявлении» патриарх Адриан благословляет издание сборника и кратко излагает историю полемики с привлечением святоотеческих цитат и церковно-канонических материалов, одним из которых является интересующая нас грамота, цитируемая патриархом в самом начале «Изъявления». Таким образом, томос Собора 1691 г. был привлечен патриархом прежде всего с целью окончательного разрешения спора о времени пресуществления, а не вопроса о православности самого термина, который никем в России не оспаривался. Однако, несмотря на это, Адриан цитирует не только ту часть грамоты, где утверждается пресуществление «после Господних словес», но и все основные утверждения и решения Собора (см. ниже). В «Изъявлении» патриарх также анафематствует всех тех, кто отвергает решения Константинопольских Соборов 1638 и 1691 годов, и подтверждает решения Московского Собора 1690 г., зафиксированные в «Поучительном слове» его предшественника патриарха Иоакима.

К сожалению, из-за смерти патриарха Адриана и начавшихся государственных и общественных преобразований Петра Ι «Щит веры», задуманный и созданный как официальный догматический сборник Русской Церкви, так и не был издан типографским способом.

Ниже приводится выполненный нами комментированный перевод (с греческого на русский) томоса Собора 1691 г., а также публикуется та часть славянского перевода томоса, которая была процитирована в «Изъявлении» Адриана. Публикация выполнена по рукописи Дополненной редакции «Щита веры» (ГИМ. Син. № 346, л. 13 об. – 14 об.). Перевод на русский язык выполнен по изданию И. Кармириса. Греческий текст использованного издания был сверен нами с текстом грамоты ГИМ. Син. грам. греч. № 2319. Сопоставление позволило установить наличие двух лакун в тексте грамоты; в тексте русского перевода места, отсутствующие в грамоте (и ее славянском переводе), выделены полужирным шрифтом.

Грамота Константинопольского Собора 1691 года

Каллиник, Божией милостью архиепископ Константинополя, Нового Рима, и Вселенский Патриарх.

Слово истины просто по своей природе и не нуждается в искусном изяществе, ибо в себе самом имеет собственную силу и действенность. Посему, когда нужда заставила нас немедленно явить истину в отношении настоящего вопроса, то мы, отвратившись всякого словесного хитросплетения, простой речью и со здравым разумением решили изложить истину, споспешествуемые свыше божественной благодатью.

Итак, поскольку святая и кафолическая Христова Церковь со времен святых Апостолов и впоследствии вплоть до нашего [времени] согласно преданию Спасителя нашего Христа и Бога веровала и [ныне] разумеет о святейшем таинстве святой Евхаристии, что в нем Господь наш Иисус Христос присутствует истинно и реально (ἀληθῶς καὶ πραγματικῶς), то очевидно, что по освящении хлеба и вина хлеб претворяется или прелагается в самое истинное и от Девы рожденное Тело Христа, а вино – в самую истинную и на кресте излиянную Кровь Того же Самого Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа и Бога. И более не остается сущности хлеба и вина, но под видимыми образами (ἐν τοῖς φαινομένοις εἴδεσι) хлеба и вина суть истинно и реально самые Тело и Кровь Господа. Кроме того, в каждой частице освященных хлеба и вина находится не [какая-либо] часть Тела и Крови Христовых, но весь целиком Владыка Христос по существу (κατ᾽ οὐσίαν), то есть с душою и Божеством, или совершенный Бог и совершенный человек. Ведь то же самое Тело Христово находится и на небе, и в таинстве Евхаристии, не так, что Оно сходит с неба, но так, что сами хлеб и вино прелагаются в само то Тело и Кровь существенно (οὐσιωδῶς), и Владычные Тело и Кровь истинно и реально присутствуют в Таинстве незримо. Потому хотя в одно и то же время много бывает во вселенной священнодействий, но не становится много Христов или много тел Христовых, а один и тот же Христос присутствует, как сказано, истинно и реально, во всех отдельных Церквах верных, и одно Тело Его и одна Кровь, а не многие, [присутствуют] существенно во многих местах; в них же веруем и им служебно (λατρευτικῶς) поклоняемся. Ведь действительно обоженное то Владычное Тело присутствует [в Таинстве], поэтому и названо «служение» (λατρεία) и служебное приемлет поклонение^[1]. И раздается то же самое Тело и та же самая Кровь всем приступающим и приобщающимся, священнослужителям и мирянам, под обоими видами. Только благочестивым и достойным они доставляют оставление грехов, освящение и жизнь вечную, а нечестивым и недостойно принимающим бывают в осуждение и вечное наказание.

Но так как временами являлись многие еретики и отрицали существенное и реальное преложение в таинстве [Евхаристии] хлеба и вина в Тело и Кровь Господа, и священные учители святой Церкви подобающе вели борьбу против них, еретики же, в свою очередь, пользовались многозначными словами и софизмами для уловления простейших, Церковь в конце концов с целью более ясного изложения сокрытой в таинстве истины, в силу собственной власти и обычая, призвав (τῇ ἐπικλήσει) Пресвятого Духа, воспользовалась словом «пресуществление (μετουσίωσιν)», ничего другого через него не обозначая, нежели то самое, что и [слово] «преложение» означает в Таинстве. Воспользовалась же Церковь этим [словом], поскольку оно отличается от многозначных слов и превосходит все софизмы еретиков против таинства [Евхаристии], заимствовав его не от латинян, но за много лет до этого (πρὸ χρόνων πολυαριθμήτων) от собственных и истинных православных учителей обогатившись [этим словом], как это можно увидеть из сочинений защитника благочестия господина Геннадия, патриарха Константинопольского, который пред лицом православных Царей, благочестивых патриархов, священного синклита и учителей нашего Православия посредством того же слова как уже известного и признанного Церковью выступил в защиту священного таинства. С тех пор это слово без колебаний исповедуется от края и до края [вселенной] и никто не противился его употреблению Церковью, за исключением еретиков, но все согласно и в едином дыхании Святого Духа до сих пор исповедают и научают ему без всякого сомнения, с чистой совестью и благочестием. И сие ясно и самоочевидно из множества разнообразных сочинений более поздних славных и мудрых учителей Церкви: Максима Маргуния, епископа Кифирского, Мелетия Пигаса, патриарха Александрийского, Гавриила, [митрополита] Филадельфийского, Георгия Корессия, богослова Церкви, и Нектария, патриарха Иерусалимского, а также многих других превосходных учителей, перечислять которых по имени мы не станем по причине [их] множества. Среди них и книги, подготовленные с усердием господином Мелетием Сиригом, блаженной памяти учителем Церкви, в которых делаются ясным то же самое слово и посредством него научаемая мысль: книга, ясно надписанная как «Православное исповедание», которое помимо прочего было утверждено священным Собором Вселенского престола, получив одобрение и от остальных святейших патриархов, выразивших свое согласие и запечатлевших [это] своими подписями, и провозглашено в Церкви как православное и совершенное; таким же образом и другая [книга] того же [Мелетия], которая содержит более пространное опровержение глав, носящих имя Кирилла, и вообще ереси кальвинистов.

Ныне же – не знаю, как – появились некие тетради, которые с виду, как кажется, борются со словом «пресуществление», будто бы новым и не древним, но на самом деле ведут брань против самого Таинства, поскольку отрицают, хотя и прикровенно, реальное и существенное присутствие в нем Спасителя. И хотя эти тетради утверждают преложение и называют его реальным и истинным, но по причине прочих содержащихся в них софизмов и лукавствий отвергают преложение, которое истинно исповедуют и в которое благочестиво веруют православные, и иначе по сравнению с мнением Церкви его толкуют. И действительно, из них [тетрадей] не следует, что видимые и ядомые хлеб и вино, уже освященные, суть истинные по существу Тело и Кровь Христа, но то, что хлеб и вино мыслится духовно, или, лучше сказать, воображается [Телом и Кровью]. А это исполнено всякого нечестия, поскольку Собор, собранный при Парфении Старейшем, патриархе Константинопольском против такового еретического мнения, теми же словами эту хулу изложил, [предав] позору (ἐστηλίτευσε).

По этой причине наша мерность, соборно с блаженнейшим и святейшим патриархом Святого Града Иерусалима и всей Палестины господином Досифеем, и со обретшимися священнейшими архиереями, и с пречестными во Святом Духе всеми возлюбленными нашими братьями и сослужителями, и с честнейшими и ученейшими клириками нашей Великой Христовой Церкви, и с благороднейшими архонтами государства и прочими славными мужами, и с усердно упражнявшимися в науках, с избранными, любящими благочестие и православными христианами, рассмотрев этот вопрос и решив подготовить православное суждение Церкви, вместе исповедуем, что это слово, то есть «пресуществление», не является ни чуждым, ни преподанным извне, ни привнесенным в Восточную Церковь со злым умыслом некими инославными, но собственным и подлинным [словом] нашего священного учения, которое благочестивыми учителями Церкви православно было записано и произнесено. [Это слово] не отступает от мнения Церкви, как утверждают упомянутые тетради, не отличается от почитаемого в таинствах преложения и не порождает его искаженного понимания. Ведь если бы [это слово] вносило перемену и различие в понимание [Таинства преложения], то православные учители, будучи мудрыми и сведущими и хорошо умеющими различать таковые вещи, не принимали бы прежде это [слово] как не отличающееся от «преложения» и равнозначное [ему]. Однако же удаляя, как было сказано, из учения о священном Таинстве всякое злодеяние, лжесловие, коварную злобу, злославие и писание еретиков, они передали святой Христовой Церкви это слово как отгоняющее мутные учения злославных и обуздывающее еретиков посредством помощи Духа свыше, желая более ясным и подходящим образом разъяснить мнение кафолической Церкви о Таинстве. Посему и мы приемлем это [слово] и решительно утверждаем [его], благочестиво мыслим и учим [ему], имея несомненную веру в то, что предлежащие на жертвеннике хлеб и вино прелагаются по существу после Господних словес и освящения в самое то истинное Тело и Кровь Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, как мы более подробно сказали выше. И именно это, а не что-то другое, отличное от древнего мнения нашей Церкви [об этом таинстве], обозначает [слово] «пресуществление».

Так или иначе появившиеся тетради, как коварные и лицемерно самое мнение Церкви повреждающие, целиком разоряем, отвергаем и прогоняем прочь от нашей православной Церкви, объявляем их лишенными значения и полагаем [их] не имеющими действенной силы, и всех православных отвращаем от того, чтобы принять их и через их учение быть враждебно настроенными по отношению к благочестивому мнению Церкви, и утверждать и защищать их злонравно и злославно. И запрещаем под страхом наказания кому-либо из христиан брать в руки таковые [тетради], читать их самому и вообще учить [написанному в] них других. Но и в будущем, если будут когда-нибудь обнаружены те, кто будет думать так же, читать или писать об этом и других учить, сообща или частным образом, будь то архиереи или иереи и иеромонахи, или иеродиаконы, или клирики и чиновники кафолической Церкви, то таковые тотчас же без всякого разбирательства, исследования и промедления будут преданы церковным наказаниям по всей строгости, лишены полученных санов и чинов соборным низложением и надолго будут изгнаны от церковной полноты через публичное запрещение и провозглашение анафемы. Обычные же миряне и просто люди, занимающие мирское положение, [в подобном случае] будут осуждены на анафему и преданы погибели и наказанию вечным огнем. Те же (будь то посвященные в какой-либо сан или должность или миряне разного положения [в обществе], от небольшого до высокого), кто дерзнут преступить это церковное и соборное решение, а также захотят держаться отверженных тех и отриновенных тетрадей, враждебных кафолической православной Церкви, благоволить, как-либо защищать, содействовать и помогать словами или делами тем, которые с этими [тетрадями] соглашаются, да будут отлучены от Святой, Единосущной, Животворящей и Живоначальной Троицы, единого по природе Бога. И да будут они прокляты, и не будет им прощения и искупления после смерти и в нынешнем веке, и в будущем, и участь их да будет вместе с предателем Иудой и с появившимися от начала ересиархами, смутившими Церковь Христову, и с распявшими Господа, и будут повинны огню геенны, отеческим и соборным проклятьям подверженные и вечной анафеме подсудные.

Посему для доказательства и представления православного нашего исповедания о честном и спасительном таинстве Евхаристии и о правильно и безупречно учащем о нем разъясненном [нами] слове «пресуществление» была составлена настоящая патриаршая соборная и поручительная (συστατικόν) грамота (γράμμα), запечатленная соборными подписями святейших патриархов, священнейших митрополитов и честнейших клириков нашей великой Христовой Церкви и прочих славных и честных мужей, и записано в находящийся здесь священный новый кодекс Великой Церкви. В год 1691.

† Каллиник, Божией милостью архиепископ Константинополя, Нового Рима, и Вселенский Патриарх.

† Досифей, Божией милостью патриарх святого града Иерусалима: соглашаюсь со всем [написанным].

† Феофан, [митрополит] Ефесский.

† Кирилл, [митрополит] Кизический.

† Гавриил, [митрополит] Халкидонский.

† Парфений, [митрополит] Родосский.

† Киприан, [митрополит] Кесарии Каппадокийской.

† Парфений, [митрополит] Дристрский.

† Григорий, [митрополит] Хиосский.

† Феодорит, бывший [митрополит] Лакедемонийский.

† Пахомий, [митрополит] Редестийский.

† Георгий, иерей, великий иконом.

† Иоанн, иерей, великий логофет.

† Балас, великий хартофилакс.

† Рал, великий экклисиарх.

† Спандон, дикеофилакс.

† Хурмуз, логофет.

† Мануил, ритор.

---