Свт. Василий Великий о Святом Духе и о неписанных церковных обычаях

СВЯТАГО ВАСИЛІЯ ИЗЪ 27 ГЛАВЫ КНИГИ О СВЯТОМЪ ДУХѢ, КЪ БЛАЖЕННОМУ АМФИЛОХІЮ.

Правило 91.
Изъ сохраненныхъ въ Церкви догматовъ и проповѣданій, нѣкоторыя мы имѣемъ отъ писменнаго наставленія, а нѣкоторыя пріяли отъ Апостольскаго преданія, по преемству въ тайнѣ, и тѣ и другія имѣютъ едину и туже силу для благочестія. И сему не воспрекословитъ никто, хотя мало свѣдущій въ установленіяхъ церковныхъ. Ибо аще предпріимемъ отвергати неписанные обычаи, аки не великую имѣющіе силу: то непримѣтно повредимъ Евангелію въ главныхъ предметахъ, или паче сократимъ проповѣдь въ единое имя безъ самыя вещи. Напримѣръ, прежде всего упомяну о первомъ и самомъ общемъ, чтобы уповающіе на имя Господа нашего Ісуса Христа, знаменались образомъ креста, кто училъ сему писаніемъ? Къ востоку обращатися въ молитвѣ, какое писаніе насъ научило? Словá призыванія при преложеніи хлѣба евхаристіи и чаши благословенія, кто изъ святыхъ оставилъ намъ писменно? Ибо мы не довольствуемся тѣми словами, о коихъ упомянулъ Апостолъ или Евангеліе, но и прежде и послѣ оныхъ произносимъ и другія, какъ имѣющія великую силу въ таинствѣ, принявъ ихъ отъ неписаннаго ученія. Благословляемъ такажде и воду крещенія и елей помазанія, еще же и самаго крещаемаго, по какому писанію; не по преданію ли, умалчиваемому и тайному? И что еще; самому помазыванію елеемъ, какое писанное слово научило? Откуда и троекратное погруженіе человѣка; и прочее бывающее при крещеніи, отрицатися сатаны и ангеловъ его, изъ какого взято писанія? Не изъ сего ли необнародываемаго и неизрекаемаго ученія, которое Отцы наши сохранили въ недоступномъ любопытству и вывѣдыванію /с. 273/ молчаніи, бывъ здраво научены молчаніемъ охраняти святыню таинства. Ибо какое было бы приличіе, писаніемъ оглашати ученіе о томъ, на что непосвященнымъ въ таинство и воззрѣніе не позволительно? И далѣе. Сія есть вина преданія безъ писаній, дабы къ многократно изучаемому познанію догматовъ не утратили многіе благоговѣнія, по привычкѣ. Ибо иное догматъ, а иное проповѣданіе. Догматы умалчиваются, проповѣданія же обнародываются. Родъ же умолчанія есть и неясность, которую употребляетъ Писаніе, неудобосозерцаемымъ творя разумъ догматовъ, ради пользы читающихъ. Посему-то всѣ зримъ къ востоку во время молитвъ, но немногіе знаемъ, яко чрезъ сіе ищемъ древняго отечества Рая, который насадилъ Богъ въ Едемѣ на востокѣ (Быт. гл. 2, ст. 8). Такожде, стоя молитвы творимъ во едину отъ субботъ, но причину сего не всѣ знаемъ. Ибо не токмо, яко совоскресшіе Христу и долженствующіе искати горняго, стояніемъ во время молитвъ, въ день воскресенія, напоминаемъ себѣ о благодати намъ дарованной, но и потому сіе творимъ, яко день сей мнится быти нѣкимъ образомъ чаемаго вѣка. Почему, яко начало дней, у Моисеа нареченъ онъ не первымъ, но единымъ. И бысть, глаголетъ, вечеръ, и бысть утро, день единъ (Быт. гл. 1, ст. 5): аки бы единъ и тотъ же день многократно круговращался. И такъ единый, который есть купно и осмый, означаетъ оный существенно единый и истинный осмый день, о которомъ и Псалмопѣвецъ упоминаетъ въ нѣкоторыхъ надписаніяхъ псалмовъ, назнаменуетъ собою по семъ вѣкѣ грядущее состояніе, день непрестающій невечерній, безпреемственный, нескончаемый оный и нестарѣющій вѣкъ. И такъ основательно Церковь научаетъ питомцевъ своихъ бывающія въ оный день молитвы въ стояніи совершати: дабы, при частомъ напоминаніи о нескончаемой жизни, мы не оставляли въ небреженіи напутствія къ оному преставленію. Но и вся пятьдесятница есть напоминаніе воскресенія, ожидаемаго въ будущемъ вѣкѣ. Ибо единый оный и первый день, будучи седмикратно уседмериченъ, составляетъ седмь недѣль святыя пятьдесятницы. Пятьдесятница, начинаясь первымъ днемъ седмицы, имъ же и сканчивается. Пятьдесятъ кратъ обращаясь чрезъ подобные промежуточные дни, симъ подобіемъ подражаетъ вѣку, какбы въ круговомъ движеніи начинаясь отъ тѣхъ же знаковъ, на тѣхъ же и оканчиваясь. Церковные уставы научаютъ насъ предпочитати въ сіи дни прямое положеніе тѣла во время молитвы, яснымъ напоминаніемъ какбы преселяя мысль нашу отъ настоящаго въ будущее. При всякомъ же колѣнопреклоненіи и востаніи, мы дѣйствіемъ показуемъ и то, яко грѣхомъ низпали на землю, и то, яко, человѣколюбіемъ Создавшаго насъ, паки воззваны на небо. Но не достанетъ мнѣ времени повѣствовати о неписанныхъ таинствахъ церковныхъ. Оставляю прочее. Самое исповѣданіе вѣры, дабы вѣровати во Отца и Сына и Святаго Духа, изъ какихъ писаній имѣемъ мы? Аще по благочестивому умозаключенію, имѣя долгъ тако вѣровати, како крестимся, изъ преданія о крещеніи производимъ исповѣданіе вѣры, подобное тайнодѣйственному изреченію въ крещеніи: то да позволятъ намъ, по такому же заключенію, и славословіе возсылати подобное исповѣданію вѣры. Но аще образъ славословія отвергаютъ, яко неписанный: то да представятъ намъ писанныя доказательства, какъ исповѣданія вѣры, такъ и прочаго нами изчисленнаго. И такъ поелику столь много есть неписаннаго, и оно имѣетъ толикую силу въ таинствѣ благочестія: то единаго ли не попустятъ намъ реченія, которое дошло до насъ отъ Отцевъ, которое мы обрѣли оставшееся отъ невымышленнаго обыкновенія въ неповрежденныхъ Церквахъ, и которое имѣетъ немалую важность, и немалую приноситъ пользу силѣ таинства? 

СВ. ВАСИЛІЯ ВЕЛИКАГО ИЗЪ 29 ГЛАВЫ ТОГОЖЕ СОЧИНЕНІЯ [О СВЯТОМЪ ДУХѢ, КЪ БЛАЖ. АМФИЛОХІЮ]

Правило 92.

На возраженіе, яко о славословіи «со Духомъ» [1], нѣтъ свидѣтельства и нѣтъ писанія, отвѣтствуемъ: аще ничто другое не пріемлется безъ писанія, то пусть не пріемлется и сіе: но аще весьма многое таинственное водворено у насъ безъ писаній, то со многими другими предметами пріимемъ и сіе. Мню же, яко Апостольское есть и сіе, да держимся неписанныхъ преданій. Ибо хвалю вы, глаголетъ Апостолъ, яко вся моя помните, и якоже предахъ вамъ, преданія держите (1 Кор. гл. 11, ст. 2). И въ другомъ мѣстѣ: держите преданія, яже пріясте, или словомъ, или посланіемъ (2 Сол. гл. 2, ст. 15): едино отъ сихъ наипаче есть и сіе, о коемъ разсуждаемъ, которое первоначальные установители предали преемникамъ, и при продолжающемся съ теченіемъ времени употребленіи онаго, долговременнымъ обычаемъ въ церквахъ укоренили. И такъ, аще мы, какбы на судѣ, при недостаткѣ писменныхъ доказательствъ, представили въ пользу нашего дѣла множество свидѣтелей, то не получимъ ли отъ васъ оправдывающаго приговора? Я такъ думаю. Ибо при двою или тріехъ свидѣтеляхъ станетъ всякъ глаголъ (Второзак. гл. 19, ст. 15). Аще укажемъ вамъ и на долговременность, ясно свидѣтельствующую въ нашу пользу: то не явимся ли предъ вами право глаголющими, яко прѣніе не можетъ успѣшно быти противу насъ? Ибо древніе догматы, нѣкоторымъ образомъ, внушаютъ благоговѣніе, представляя въ своей древности какбы въ нѣкоей сѣдинѣ, досточтимый видъ.

Примѣчаніе:
[1] Святый разумѣетъ славословіе, произносимое въ слѣдующемъ видѣ: слава Отцу и Сыну со Святымъ Духомъ. 

Источник