Из истории староверия в Самаре

Служители и внутренний вид Успенской церкви г. Самары, нач. ХХ века

Староверы Самары: непризнанные, но непокоренные

Что лежит в основе самарского характера? Те же качества, что проявляет, протекая мимо этого города, великая Волга. Не потому, что люди и реки подобны. Но из-за того, что география почти всегда определяет историю. А уж история распоряжается вольно людскими судьбами, ломая слабые характеры и закаляя до стального сияния сильные.

Водораздел

В течение трех веков для нашего города важнейшим фактором географии была Волга — как источник жизни и достатка жителей, как транспортная артерия, как вся жизнь — текучая, изменчивая, но вечная. Река, разделившая мир на две части: правый берег — крепостная Россия, левый — великая вольная степь.

После постройки в XVIII веке засечных линий жизнь в наших краях стала намного безопаснее. Угроза нападения кочевников практически исчезла, хотя, конечно, это все равно был фронтир — граница великой степи. Не то чтобы совсем уж вольный край, но такое место, где на многие вещи смотрели снисходительно, сквозь пальцы. А иногда и помогали там, где по долгу службы должны были наказывать. Так в Самару и ее окрестности потянулись те, кому в других краях Российской империи было невмочь. Беглые крестьяне, преступники и прочие «подозрительные лица» перебирались на левый берег Волги и оседали в самарских землях.

Гонения

Но едва ли не сильнее, чем казаки и беглые, стремились в Заволжье те, кто не мог спокойно жить в центре России по «идеологическим» причинам. Прежде всего это относится к различным формам староверия и духовного христианства — к тем течениям христианской веры, которые отличались от самодержавного православия. Столетия прошли с тех пор, поэтому накала страстей борьбы духовной мы теперь не почувствуем. Но стоит поверить на слово: в XVIII и XIX веках христиане, не принадлежавшие к ортодоксальной церкви, подвергались серьезным гонениям. И не только староверы. Показательна история самарской кирхи, которую изначально купец Аннаев, бывший по исповеданию католиком, строил на свои деньги как костел, но в 1863 году в католической Польше, бывшей частью империи, вспыхнуло восстание. Поэтому открывать в Самаре католический костел Аннаеву запретили, а уже построенное здание превратилось в протестантскую немецкую кирху.

Стертая память

Староверов, сохранявших истинную христианскую веру предков, в Самаре было немало. Вообще национальный, этнический и религиозный состав самарского населения был 120 лет назад гораздо пестрее, чем сейчас. Немцы, поляки, татары, мордва, чуваши, евреи — в конце XIX века они составляли почти треть от общего населения города. А староверов в Самаре было до 10% от общего населения. И это были люди особо закаленные. После раскола их преследовали, почти непрерывно, в течение двух с половиной веков. Иногда эти преследования становились менее жестокими, иногда — совершенно зверскими, как при Петре Первом. Просто представьте себе, какое надо иметь мужество, силу веры и убежденность в своей правоте, чтобы сохранять верность древлеправославию — религии предков, сама принадлежность к которой влекла за собой лишения, преследования и смерть. Это была жесточайшая закалка, моральная в том числе. Живущие в условиях подполья, староверы были в массе своей людьми не просто истово верующими. Они всей жизнью своей стремились доказать истинность своей веры, за что частенько платили жизнью.

Купеческая юдоль

В Самаре, начиная с 1762 года, когда императрица Екатерина милостиво разрешила селиться староверам на берегах Волги и Иргиза, жило множество людей, представлявших самые разные направления древнего православия. Многие горожане помнят еще название «молоканские сады» — небольшой их островок превратился в сквер на проспекте Ленина. Так вот, молокане — лишь одна из групп самарских староверов. А были еще и прыгуны, поповцы и беспоповцы — десятки больших и малых ответвлений от могучего некогда древа. Открывать свои церкви им было запрещено. Молитвенные дома, которые староверы открывали на свой страх и риск, были практически подпольными. Внешние церковные атрибуты были запрещены, права собственности у таких общин не было. Поэтому собирались верующие обычно в домах у более богатых своих единоверцев — так просторнее. Но были среди староверов люди небедные. Многие самарские купцы, кто явно, кто — не привлекая особого внимания, были поборниками старой веры. Твердые в своих убеждениях, они и в бизнесе находили применение своим духовным принципам. Именно староверие, в противовес духу нарождавшегося капитализма, стало для многих самарских купцов своеобразным конкурентным преимуществом в мире наживы и капитала.

Старообрядцы-поморцы на Поместном соборе в Самаре в 1897 году

Церковь на склоне

Главное напоминание о староверии в Самаре — церковь на улице Льва Толстого. Она до сих пор остается предметом конфликта. Да и сама история появления этого храма очень драматична. Первые молитвенные дома появились в Самаре еще в середине XIX века, но были быстро закрыты, а конфискованное имущество передали духовной консистории. После введения послаблений для староверов, пришедшегося на царствование Александра Второго, поморская православная церковь все-таки открыла в Самаре свой храм. Он расположился на Москательной (Льва Толстого) и получил в народе название «любимовской моленной» — по фамилии купца Федора Михайловича Любимова, ставшего главным попечителем храма. Эта маленькая церквушка до сих пор стоит на улице Льва Толстого и даже действует.

Храм Казанской Пресвятой Богородицы Древлеправославной Поморской Церкви, г. Самара, ул. Льва Толстого, д. 17

Другая ветвь старославия, белокриницкая, была представлена в Самаре не менее зажиточными, крепкими купцами. В 1905 году, после указа Николая Второго о веротерпимости, когда старообрядцы смогли открыто заявить о себе, самарский купец первой гильдии Илья Львович Санин от имени общины подал прошение в городскую думу — разрешить старообрядцам строительство собственного храма. Чтоб не ущемить ничьих интересов, место было выбрано специально. Пустырь и свалка на подъеме по Москательной от Волги. Надо ли говорить, что городская дума и на прошения общины, и на личные прошения Санина отвечала отказом. Хотя Илья Львович для этой самой думы был совсем не чужим человеком.

Храм Казанского образа Пресвятой Богородицы — кафедральный собор Самарской и Саратовской епархии РПСЦ

Купец Санин

Санин принадлежал к известному в городе купеческому роду. Он был владельцем нескольких самарских магазинов, председателем общества взаимного кредитования, совладельцем «Товарищества механического завода бывшего "Бенке и К"» и замечательным общественным деятелем.

Еще в первой половине 60-х годов позапрошлого века он был бургомистром Самары (главой купеческого самоуправления), почти двадцать лет избирался гласным городской думы, Самарского губернского земства, состоял членом губернского статистического комитета, почетным мировым судьей.

Санин был также известным в Самаре садоводом и состоял членом комиссии, занимавшейся благоустройством Струковского сада — любимого места отдыха горожан. Как меценат и благотворитель Иван Львович был избран почетным членом Самарского губернского попечительства и награжден орденами Святого Станислава II и III степении орденом Святой Анны III степени.

Санин пытался пробить строительство храма в течение пяти лет. Тщетно. Самое удивительное, что за это время улица Москательная была даже переименована в честь безбожника, отлученного от Церкви графа Толстого. А вот дать разрешение на постройку храма старовера дума не могла. Илья Львович, не дождавшись решения, умер 82 лет от роду. Но его вдова решила довести дело мужа до конца и выкупила три земельных участка — один под столовую для неимущих, второй — под богадельню, и третий — под храм. Только в 1916 году постройка была завершена, и храм, рассчитанный на 700 молящихся, был открыт. А через год грянула октябрьская революция.

10 лет службы и 90 лет забвения

До 1925 года всеми правдами и неправдами старообрядческая церковь продолжала работать. Но большевикам было без разницы, «правильное» это православие или «нет», — в 1925 году храм был закрыт по письму, которое якобы написали рабочие, требующие передать здание под Дом техники. Три с половиной тонны церковной утвари было вывезено из храма и сдано в утиль по цене три копейки за кило. В здании открыли клуб станкозавода.

С момента освящения храма прошел век. Но идеологические разногласия так и не разрешились за это время. Даже после падения коммунистической власти храм на склоне остается пустым и бесхозным. Но стоит крепко. Как и его создатели, привыкшие, что жизнь готовит одни невзгоды и справедливости ждать не приходится. Церковь над Волгой остается воплощением старого самарского характера. Характера, в котором неразрывно сплелись смирение и упрямое следование истинной вере. Староверы увековечили память о себе.

В статью были внесены некоторые изменения и правки.

Источник