Святые отцы о злоречии


О том, насколько из церковного наследия можно заключить вывод, будто бы на злословие иногда допустимо закрывать глаза, рассуждает, подкрепляя свои слова примерами, Мария Сеньчукова.

"Жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол. Раз он был в особенно хорошем расположении духа: он смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, выступало еще ярче, казалось еще хуже. Дьявола все это ужасно потешало. Все ученики тролля – у него была своя школа – рассказывали о зеркале как о каком-то чуде.
– Теперь только, – говорили они, – можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете".

Г. Х. Андерсен. "Снежная королева"


Вместо пролога

Вообще-то, это должен был быть эпилог. Через много дней после сдачи этого текста в редакцию я невольно провела один социальный эксперимент.

В оживленной дискуссии в социальной сети, вяло споря с хорошо знакомым в реале человеком с довольно-таки охранительными взглядами (вяло – потому что человек я аполитичный, по политическим и идеологическим вопросам допускаю любые мнения, кроме откровенно людоедских, типа «всех убить», а по социальным дискутирую только там, где понимаю хоть что-нибудь), я на очередную резкость не в мой, правда, адрес процитировала апостола Павла: «Злоречивые Царствия Божия не наследуют».

Реакция не замедлила себя ждать. Мне намекнули, что я ничего не понимаю в церковной жизни, потому что многие святые позволяли себе резкие высказывания. Меня прямо обвинили в том, что я его, человека, из Православной Церкви выгоняю. Мне в итоге даже заявили, что такие вещи надо обсуждать с духовником, а не в интернете.

Кончилось дело расфрендом, в связи с чем я была чрезвычайно расстроена – человек-то, повторюсь, лично знакомый, не виртуальный приятель.

Но несколько дней спустя диалог повторился.

Человек уже совершенно либеральных и, как это часто бывает, «библейско-центричных» взглядов прошелся по своему невидимому оппоненту очень нехорошим словом. Я повторила фразу апостола. Человек явно обиделся: спросил меня, не стала ли я его виртуальным духовником, заметил, что как-то я уж очень легко рассуждаю о наследовании кем-либо Царствия Небесного (как будто эту фразу я из головы вытащила), а в конце концов саркастично поблагодарил за знакомство его с Писанием – что бы он без меня делал.

Из обоих этих диалогов я сделала два вывода. Первый – относительно себя – что я, пожалуй, неправа, и поучать надо меньше. А вот второй – относительно других: что напоминание о таком, казалось бы, безобидном грехе, как злословие выводит из себя гораздо сильнее, чем о каком бы то ни было ином.

Трудно себе представить чревоугодника, который бы начал доказывать право на чревоугодие Писанием и Преданием. Блудник может потребовать пересмотреть Писание в угоду времени (да и то – если он совсем уж модернист), но в принципе понимает, что с точки зрения классического понимания этого греха – это все-таки именно грех. Убийца (например, женщина, совершившая аборт), будет искать оправдание в обстоятельствах своей жизни – но не в Писании.

И только злоречивый настойчиво доказывает, что его грех освящен традицией, агиографией и чуть ли не «Добротолюбием»…

Что же на самом деле церковная традиция говорит о злословии?

Апостол Иаков: «Язык – неудержимое зло»

Апостол Павел призывает держать злой язык за зубами: «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе» (Еф. 4:29). А в другом месте, тоже хорошо известном, вообще ставит злословящих в один ряд с тягчайшими грешниками: «Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – Царства Божия не наследуют» (1.Кор.6:9–10).

Апостол неумолим. Пьяницы, воры, грабители, блудники всех видов, разрушители брака, а с ними и обычные болтуны-сплетники, любители почесать языком о чужих грехах стройными рядами и колоннами проходят мимо Царствия Небесного.

Другой апостол говорит, что слова – дурной язык – оскверняют все тело, они ядовиты. Диагноз остроязычному человечеству апостол Иаков, брат Господень, выставляет неутешительный: «Язык укротить никто из людей не может: это – неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда» (Иак.3:8).

Яд этот не только смертносен, но и весьма сладок. Как же приятно посплетничать, поязвить, пообсуждать чужие грехи! За этим наслаждением стоит психология фарисея: «Благодарю Тебя, Боже, за то, что я не таков, как другие люди!»

Книга Левит: «Не ходи переносчиком в народе твоем»

Запрет на злословие – изобретение не новозаветное. В книге Левит именем Господним запрещается разносить сплетни: «Не ходи переносчиком в народе твоем… Я Господь» (Лев.19:15). В иудаизме – и ветхозаветном, и средневековом, и современном – грех злословия, лашон а-ра, считается одним из наиболее тяжелых, причем грешником становится не только тот, кто распространил порочащий слух, но и тот, кто ему поверил. Средневековый иудейский философ Моисей Маймонид (Рамбам) в книге «Законы поведения» писал: «Троих убивает лашон а-ра – говорящего, верящего и того, о ком говорят. И верящего – еще больше чем говорящего».

Ну, хорошо, могут заметить скептики, иудейская манера цепляться к словам и оцеживать комаров еще из обличений Спасителем фарисеев известна – а при чем же тут христианство? Мы же не просто гадости говорим, мы о ближнем заботимся. О его исправлении. Мы же не такие, как эти фарисеи.

Скептики ошибутся, и дело даже не в том, что ни одного окруженного такой «заботой» ближнего сплетни еще не исправили. Дело в том, что христианская аскетика столь же прямолинейна. Св. Иоанн Лествичник запрещает осуждать грешника, даже если он совершает грех на смертном одре и, вроде бы, не стремится к покаянию: «Суд Божий неизвестен людям. Некоторые явно впадали в великие согрешения, но большие добродетели совершали втайне; и те, которые любили осмеивать их, обманулись, гоняясь за дымом и не видя солнца».

Вместо злословия – молитва

Тем, кто оправдывает свое злословие попечением о несчастном падающем ближнем, святой рекомендует помолиться о грешнике. Тайно помолиться. «Сей образ любви приятен Богу». Ну а грех следует приписывать не человеку, а искушающему его бесу.

Авва Дорофей

Другой подвижник древности, авва Дорофей, тоже... призывает не только не верить наговору на ближнего, но еще и покрывать его явные грехи. Когда святому Аммону сообщили, что у некого брата в келье – женщина, преподобный отец пришел с обвиняющими в келью уличенного брата, сел на кадку, под которой, как он догадался, женщина была спрятана, и предложил обыскать помещение.

Никакой женщины благочестивые монахи не нашли и удалились смущенными. А вот согрешивший или, по крайней мере, собиравшийся согрешить брат – покаялся, пристыженный кротостью аввы, а вовсе не обличением братии.

Злословие – исчадие ненависти

«Злословие есть исчадие ненависти, тонкий недуг; большая сокровенная и таящаяся пиявица, которая высасывает и истребляет кровь любви; лицемерие любви; причина осквернения и отягощения сердца; истребление чистоты», – снова Лествица. Жуткая вещь: если сущность Бога есть любовь (тот же святой Иоанн в последнем тридцатом слове своей Лествицы напомнит, что Сам Господь ею именуется), то выходит, злословие, истребляющее кровь любви, есть самое настоящее богоборчество. Разумеется, богоборцу в Царствии Божьем делать нечего.

Почему такое гневное обличение – исчадие ненависти? Казалось бы, многие ли злословят с ненавистью? Чаще – просто ворчат. Если и ненавидят, то уж совсем неприятных людей: тех, кто развязывает и оправдывает войны и убийства, взяточников, грабителей, злостных нарушителей и разрушителей порядка и покоя других людей – сознательных вредителей, короче говоря.

Если внимательно читать то же слово о злословии из Лествицы, найдем интересную мысль: слова Писания «не судите да не судимы будете» следует понимать как предостережение – за что осуждаешь, в то сам и впадаешь. Ничего удивительного – духовная жизнь подобна бумерангу.

Авва Дорофей о пристрастном Суде Божьем

Авва Дорофей дает другое объяснение на простом примере. Двух девочек, сестер-близнецов, купили на невольничьем рынке две женщины: благочестивая «святая дева», воспитавшая девочку как родное дитя и добрую христианку, и блудница, воспитавшая свою рабыню соответствующе своему образу жизни. Вопрос: будет ли Бог одинаково судить этих девочек, если они согрешат?

Для автора «Душеполезных поучений» этот вопрос риторический: «Одна знала о суде, о царстве Божием, день и ночь поучалась в словах Божиих; другая же, несчастная, никогда не видала и не слышала ничего доброго, но всегда, напротив, всё скверное, всё диавольское: как же возможно, чтобы обе были судимы одним судом?»

Вывод: судить других нельзя, потому что мы не знаем мотивов поступков и поведения, личного «бэкграунда», а следовательно – не знаем и судов Божьих. Потому что Бог будет судить каждого по-Своему. Так что опять возвращаемся к богоборчеству: осудил – попытался присвоить себе функцию Бога.

Победить злословие: не видеть зла

«Будете как боги», – старая, чуть-чуть моложе мира уловка лукавого. Ну да, а еще познаете добро и зло, научитесь их различать.

Диавол – клеветник (так это слово и переводится), он соврал. Во-первых, все равно не научитесь. Во-вторых, Бог не различает добра и зла – Он просто не причастен ко злу. И в-третьих, как раз причастность к Богу делает нечувствительным ко злу.

Не разъединить грехом, а объединить любовью

Злословие в любом его виде – если и не сознательная клевета (то есть ложь, то есть прямое потомство диавола), в конечном счете – это желание увидеть зло в другом, рассмотреть его и обсудить, поставить себя над (ключевой предлог: не «вне», а «над», то есть — гордыня) этим злом. И это тоже – богоборчество, потому что Бог пришел соединять людей в Себе, а злословящий стремится разъединить – грехом.

Авва Дорофей свое поучение против злословия и осуждения заканчивает красивой иллюстрацией. Мир – это бесконечный круг. В центре его – Бог. К Центру стекаются радиусы – жизни человеческие. Чем дальше от Центра – тем дальше и друг от друга.

«Таково естество любви: насколько мы находимся вне и не любим Бога, настолько каждый удален и от ближнего. Если же возлюбим Бога, то сколько приближаемся к Богу любовью к Нему, столько соединяемся любовью и с ближним; и сколько соединяемся с ближним, столько соединяемся с Богом».

Комментарии