7. Борис Керженцев. ОКАЯННОЕ ВРЕМЯ. Ч.I, гл.3. Инок Арсений и обличение новин

января 24, 2019

7. Борис Керженцев. ОКАЯННОЕ ВРЕМЯ. Ч.I, гл.3. Инок Арсений и обличение новин

Инок Арсений (Суханов)

После того как патриарх Паисий иерусалимский указал Никону на различия в русских и греческих обрядах, из Москвы в Константинополь был отправлен сведущий в богослужебных книгах инок Арсений, для того чтобы изучить внутреннюю жизнь и обычаи православных восточных церквей. В 1649 и 1650 годах Суханов побывал в молдавских землях и на Афоне. В Яссах он встречался с проживавшим там временно иерусалимским патриархом Паисием и имел с ним, а также еще с другими восточными иерархами несколько бесед-диспутов на тему обрядовых разногласий между русскими и греками. В этих беседах замечательно ясно выражена вся аргументация и твердость позиции защитников древнерусской церковной традиции и в то же время со всей очевидностью проявляется удивительная беспомощность греческой стороны обосновать и защитить свои собственные обряды.

Дискуссию с московским начетчиком начал сам иерусалимский патриарх[11]. Сложив три пальца правой руки, большой, средний и указательный вместе, он спросил собеседника: «Арсение! Тако ли вы креститеся?» Троицкий монах в ответ показал двоеперстное перстосложение. Отметая последовавшие упреки Паисия, Суханов сослался не только на авторитет всей русской церковной старины, но и на мнение старых греческих патриархов, приезжавших на Русь и никогда не находивших в местных обрядах чего-либо предосудительного. В свою очередь он спросил: «Скажите ми вы от писания: где то написано, чтоб по вашему сложению велено креститися?»

Этот простой вопрос поставил в серьезное затруднение патриарха и его помощников, среди которых присутствовали митрополит Мелетий Браиловский, два архимандрита, много священников и монахов. Они попробовали сослаться на некоторые сочинения поздних писателей. Суханов возразил на это, что странно опираться на мнения малоизвестных авторов, не прославленных ни благочестием, ни чудесами, живших много после семи Вселенских соборов. Греки поневоле должны были признать правоту москвича. Один из них сказал, что действительно, хотя они и чтут упомянутые книги, но кто их автор «и где, и в кое время и каково его житие было, того мы не ведаем все и писания о том у нас нету…»

Суханов настаивал на том, чтобы ему были представлены убедительные доказательства канонического происхождения троеперстия. Паисий пробовал сослаться на авторитет Иоанна Златоуста. Арсений сказал на это: «“добро есть, будет Иван Златоустыи писал. Я рад слушать; покажите ми”. И патриарх послал по Златоустову книгу. И как принесли книгу Ивана Златоустаго… печатана в Венеции, и в Златоустове книге сыскали, писано глухо: повелевает крестообразно креститися, а как персты складать, — и того ничего не писано. — И тут греки своего оправдания ничего не сыскали».

Дело принимало неприятный оборот. В смущении и раздражении патриарх Паисий спросил старца: «Арсение! Да как то толкуется, как ты складаешь свою руку?»

Арсений говорил: «Великий, и малый, да третий, что подле малого, то мы исповедуем единого Бога в Троицы; а два перста вышний и средний великий, — то признаваем два естества Христова божество и человечество; а еже средний великий перст мало наклонен, — то исповедуется, еже Сын Божий преклонь небеса, и сниде на землю и бысть человек нас ради. Також писал и древний во святых отцех блаженный Феодорит; тем же крестом и Мелетии патриарх Антиохийскии чюдо сотвори и еретиков посрами; потом же, последуючи им, и Максим грек пишет тако ж».

Паисий вновь показал свое триперстие и заявил, что и греки тремя перстами знаменуют образ Святой Троицы.

Суханов возразил: «Владыко святыи! И у нас есть три перста во образ пресвятыя Троицы, да не те, которыя ты складаеш; толко мы крест Христов воображаем теми персты, которыя значат два естества Христова — божество и человечество и снитие с небес на землю. Понеж на кресте страдал един Сын Божий, а не Троица, то мы теми персты и крест Христов, сиречь страсти его, знаменуем, а не теми треми персты, которыя пресвятыя Троицы (образ) значат».

В заключение своих слов троицкий монах снова попросил собеседников объяснить, откуда и на основании каких канонических правил они приняли у себя троеперстие. После долгих пререканий один из помощников Паисия, архимандрит Филимон признал: «Нигде того у нас не писано, но мы сами так изначала прияли креститися».

Старец Арсений возразил на это: «Истиину ты рек, что вы сами так изначала прияли, а не по святых отец преданию. Есть ли бы вы но святых отец преданию и по апостольскому благовестию ходили, то бы вы крестилися рукою по преданию блаженнаго Феодорита и Мелетия Антиохийскаго; а в крещении погружались бы, а не обливалися, якоже рымляне».

Первый диспут был завершен. Как сообщает документальный источник: «И на тех словах патриарх и все замолчали и, мало посидев, востав из-за трапезы, пошли кручиноваты, что хотели оправдатися святыми книгами, да нигде не сыскали, и то им стало за великий стыд».

Греки так и не нашли доказательств в оправдание существования и тем более преимущества своих обрядов ни тогда, ни после. Несмотря на тенденцию к изменению с течением времени некоторых элементов внешней обрядности, прослеживаемую в разных странах и церковных традициях, перемена се на православном Востоке до сих пор вызывает много вопросов. Неясно не только происхождение троеперстия, но и другого важного и широко распространенного в новообрядческой церкви символического действия — так называемого «именословного» благословения.

Это перстосложение, предназначенное исключительно для архиерейского священнодействия, представляет собой попытку изобразить пальцами правой руки начальные буквы имени Спасителя: IC ХС. Несмотря на то что оно действительно только для греческого и славянского алфавита, ему приписывается сакральный характер и использовать его имеют право лишь священники и епископы.

Но совершенно невозможно проследить обстоятельства возникновения такого важного церковного чина. О нем не упоминает ни один из отцов церкви, его изображения нет в древней иконописи. Единственный след — смутные упоминания о некоем протопопе Николае Малаксе, сочинявшем духовные песнопения и явившемся, по-видимому, изобретателем и этого «именословного» перстосложепия в XVI веке. Но каким образом нововведение малоизвестного священнослужителя получило столь важное значение и распространение в практике церковной жизни православного Востока, остается непонятным. Неизвестно почти ничего о самом изобретателе. Имя Николая Малакса не всегда даже упоминается в официальных православных энциклопедиях, а если и встречается, то сопровождено крайне скупым комментарием, и о нем вполне уместно повторить слова греческого архимандрита, сказанные старцу Суханову: «И где, и в кое время и каково его житие было, того мы не ведаем все и писания о том у нас нету».

Неслучайно противники церковных преобразований отказывались признать и такое нововведение, как именословное перстосложение, если реформаторы сами не знали, как и при каких обстоятельствах оно появилось. Позже староверы прозвали его «малаксой».

Кроме перемены двуперстия на триперстие реформа патриарха Никона состояла в переделке содержания важнейших молитв и богослужебных текстов.

Справщики изменили написание имени Спасителя, добавив в него лишнюю букву «и» — вместо прежнего написания Исус теперь стали писать по новогреческой традиции Иисус. Из Символа веры исключили слово «истиннаго» в отношении Святого Духа. Это изменение было необоснованным с канонической точки зрения. Один из исследователей «книжной справы» писал об этом так: «По самому смыслу Символа веры требуется в нем исповедовать Духа Святого Истинным, как исповедуем в том же Символе Бога Отца и Бога Сына Истинными»{34}.

Кроме того, из Символа веры справщиками был убран «аз» — буква перед словами о Спасителе: «рождена а не сотворена». Между тем этот «аз» напоминал верующим о напряженной борьбе за православие с ересью арианства, умалявшего божественную природу Христа. Аз подчеркивал единосущность Сына Отцу, равенство всех лиц Святой Троицы. «Аз же той в Символе старом во всех словеньских книгах святых неизменно от начала веры, и подобает ему нужно быти ту и неотменно, понеже противу Ария еретика поставлен ту, яко кол острый, от святых отец наших Перваго Собора Вселеньскаго. Арий бо тварь глаголаше Сына Божия быти, сиречь создана от Бога Отца; святые же отцы исповедаша, по Писанию Святому, рождена от Бога Отца, а не сотворена. Сия суть сила во азе том содержится»{35}.

В большинстве случаев исправления текстов, проводившиеся справщиками Никона наспех, отличались от старых редакций в худшую сторону, иногда принимая вовсе соблазнительный двусмысленный характер. Так, в стихире на «Господи возвах» вместо прежнего текста: «праотца бо Адама прельстивый древом Крестом побеждается…» в исправленном варианте сказано: «…Крестом прельщается…»{36}. В чине Крещения старый текст: «…молимся тебе, Господи, ниже да снидет с крещающимся дух лукавый» был заменен новым: «…ниже да снидет с крещающимся, молимся тебе, дух лукавый»[12]. В тропаре Великого Четверга старый дониконовский текст: «Но яко разбойник исповедаяся вопию Ти», а в новом варианте: «Но яко разбойник исповедаю Тя»{37}.

Подобные «исправления» оказывались не улучшением, а очевидной порчей богослужебных книг. Но реформа коснулась не только текстов. Велено было крестный ход совершать отныне против солнца, на просфорах древний православный восьмиконечный крест был заменен четырехконечным, распространенным у католиков и протестантов, а число самих просфор, каждая из которых имеет важное значение, сократили с семи до пяти. Протопоп Аввакум писал о реформе: «Удумали со дьяволом книги перепечатать, вся переменить, крест на церкви и на просфирах переменить, внутрь олтаря молитвы иерейские откинули, ектеньи переменили, в крещении явно духу лукавому молитца велят… и около купели против солнца лукавой-ет их водит, такоже и церкви святя, против солнца же… а в крещении и не отрицаются сатоны. Чему быть? — дети ево…»{38}.

Одним из самых серьезных новшеств было решение, отменяющее перекрещивание католиков. Отныне их следовало принимать в православие только через покаяние в ересях. Отмена перекрещивания означала признание католиков христианами, лишь в чем-то погрешающими или заблуждающимися. Это революционное изменение в корне переворачивало старый взгляд православных на еретиков как нехристиан. Оно символизировало принципиальную перемену в сознании тех людей, кто определял политическое и духовное развитие страны. Фактически отменялось прежнее направление государственного развития, начатое много веков назад, прерванное Смутой и вновь возрожденное патриархом Филаретом, — направление в сторону максимального удаления от иноверных соседей.

Примирительное отношение к католикам со стороны греческой церкви было вызвано политическими причинами. Гибнущая Византия надеялась найти помощь со стороны западных стран в борьбе с турками. Позднее, потеряв самостоятельность и оказавшись в подданстве у султана, греки тем более имели причины искать контактов с прежними противниками, которых некогда отлучали от церкви на своих соборах. Выше приводились примеры того, какое разрушительное влияние на внутреннюю жизнь восточной православной церкви имели контакты с протестантским и католическим миром. Это были изменения в канонах и обрядах, распространение некоторых богословских мнений, которые ранее в самой греческой церкви почитались еретическими, учение о чистилище, обливательное крещение и многое другое.

Для России перемена отношения к католикам не была обоснована никакими объективными обстоятельствами, но развивалась так же стремительно. Очень скоро московское правительство даже войдет в Священную Лигу — объединение христианских держав под руководством Ватикана против Османской Турции.

Таким образом, окончательно будет признано, что папа римский такой же христианин, как русский царь…

Это была не только измена внука, царя Алексея, памяти и делам своего деда, патриарха Филарета, но делу жизни и памяти всех русских святителей и государей, от корня которых, хотя и не совсем обоснованно, так любил производить себя этот Романов.

Однако хуже и опаснее всего для будущего российского государства было то, что на самом деле тот западный «христианский» мир, руку которому подавали православные греки и русские, как раз в это время уже переставал быть собственно христианским. Цивилизация европейского Запада, с восторжествовавшими в ней началами рационализма и материализма, становилась в непримиримо враждебные отношения с любой культурой и цивилизацией, основанной на религиозных ценностях.

«Патриарх иноземцев!» — так называл в глаза своего противника Никона протопоп Иван Неронов. И это очень верная характеристика, но только в применении к фактическим последствиям действий патриарха, а не к его собственным убеждениям и целям. Никон принадлежит к числу тех общественных деятелей, свершения которых прямо противоречат их стремлениям.

Он вовсе не был ксенофилом. Скорее наоборот. Именно он настоял на запрете для иноземцев переодеваться в русское платье, чтобы их всегда можно было сразу распознать на улице и они не могли пройти незамеченными в православную церковь и тем самым осквернить ее. Для ограничения нежелательных, по его мнению, контактов москвичей с иностранными гостями Никон положил начало выселению последних в фактическую резервацию — будущую Немецкую слободу. Он постоянно преследовал любые нарушения традиционного московского уклада жизни, противостоял проникновению иноземных (в первую очередь западноевропейских) культурных влияний, жег иконы и живопись западных мастеров.

Но личные стремления патриарха, импульсивного и необразованного человека с задатками авторитарного диктатора, уже не имели значения, когда своими действиями он безрассудно внес смуту во внутренний мир православного царства, бросил его святыни на поругание формально единоверным грекам, которым издавна была глубоко враждебна и неприятна сама идея существования русского Третьего Рима в то время, когда их отечество и культура оказались поверженными. А за спинами этих «единоверцев», не скрываясь, стояла совсем другая цивилизация, духовно и материально подчинившая их себе, сделавшая из них агентов своего влияния и экспансии. Не умели или только не хотели понять этого патриарх Никон и его «собинный друг» царь Алексей — не так важно для истории.

* * *

Перемена церковного чина, правка богослужебных книг, проклятия в адрес двоеперстия произошли так резко и неожиданно, что и впрямь могли казаться наваждением. Однако новые, не менее удивительные события, продолжали изумлять москвичей. В июле 1658 года, просидев на патриаршем престоле всего шесть лет, Никон объявил о сложении с себя достоинства главы русской церкви. После литургии в Успенском соборе он демонстративно, на глазах потрясенных прихожан, снял с себя дорогие архиерейские одеяния и надел черную монашескую мантию, купленную заранее на торгу по его приказу. «Ленив я был учить вас… От сего времени не буду вам патриархом», — заявил Никон и хотел идти прочь. Его задержали посланные от царя, требуя прекратить недостойный спектакль. Он лишь передал Алексею Михайловичу письмо, написанное здесь же, в алтаре, и пошел из собора. Пешком добрался до патриаршего подворья, а оттуда уехал в свой любимый Воскресенский монастырь, построенный им на берегу подмосковной речки Истры.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

* * *

21. Борис Керженцев. ОКАЯННОЕ ВРЕМЯ. Ч.II. Гл.3. Обмирщение официальной Церкви и подчинение ее светской власти в XVIII веке

20. Борис Керженцев. ОКАЯННОЕ ВРЕМЯ. Ч.II, ГЛ.2. "Крепостное право" и бесправие народа в XVIII веке

19. Борис Керженцев. ОКАЯННОЕ ВРЕМЯ. Ч.II, гл.2. Незаконнорожденные и разрыв с русской культурой

18. Борис Керженцев. ОКАЯННОЕ ВРЕМЯ. Ч.II, гл.2. Отпрыски Петра I и его кощунственный Орден

17. Борис Керженцев. ОКАЯННОЕ ВРЕМЯ. Ч.II, Гл.2. "Птенцы гнезда Петрова"

16. Борис Керженцев. ОКАЯННОЕ ВРЕМЯ. Ч.II, гл.1. Эпоха Петра Первого стала временем окончательного разделения народа и государственной власти

15. Борис Керженцев. ОКАЯННОЕ ВРЕМЯ. Ч.II, гл.1. "Кровавая" политика Петра I, рабство на Руси в его правление и гонения на "русскость"

14. Борис Керженцев. ОКАЯННОЕ ВРЕМЯ. Ч.II, Гл.1. Безумства Петра I и постепенное разложение России

13. Борис Керженцев. ОКАЯННОЕ ВРЕМЯ. Ч.I, гл.4. Утверждение новой эпохи в России с конца XVII столетия и борьба с ней древлеправославного народа

12. Борис Керженцев. ОКАЯННОЕ ВРЕМЯ. Ч.I, гл.4. Казнь древлеправославных подвижников и назревание стрелецкого бунта

11. Борис Керженцев. ОКАЯННОЕ ВРЕМЯ. Ч.I, гл.4. Царь Феодор Алексеевич и западные новшества