Паисий Лигарид о патриархе Никоне (документ)

Суд над патриархом Никоном. С.Д. Милорадович

"В деле церковной «реформы» и Раскола большую роль сыграл также греческий иудей Паисий Лигарид, один из активных участников собора 1667 г., которого и сам царь Алексей слушал «как пророка Божия».

Кто же был в действительности этот «пророк», «услужливый жидовин»? Выяснилось, что в действительности это был запрещенный архиерей, обманщик и латынник, авантюрист, долго разыгрывавший в Москве роль действительного Газского митрополита, выпрашивавший у царя большие суммы денег якобы для уплаты долгов своей несуществующей епархии и отсылавший эти деньги к себе на родину (о. Хиос)...", - пишет Борис Кутузов.

7 ноября начались заседания собора для суда над п. Никоном. Их было 8. Паисий присутствовал на 2-м (разрешил вопросы об уместности, праве и значении созванного собора), 5-м и, кажется, 8-м, по окончании соборных прений, когда крутицкий митрополит Павел и рязанский митрополит Иларион вдруг отказались подписать приговор над Никоном, Паисий много содействовал убеждению их (сказал 3 речи в защиту царской власти), так что упорствовавшие архиереи не только подписали соборный акт о низложении Никона, но даже еще вынуждены были просить царя о прощении.

Кроме низвержения Никона, причастен Паисий и к тем жестоким словам по отношению к приверженцам старой веры, которые были оглашены на соборе, и к тем жестоким действиям против них, которые были впоследствии предприняты царской и церковной властью. Именно греческие патриархи с подачи Лигарида настояли на этих решениях, которые и знаменуют собой точку невозврата - после них ни о каком примирении между сторонниками старой и новой веры речь уже не шла.

ПОДРОБНО ЗДЕСЬ >>>

И ЗДЕСЬ >>>

Представляем здесь две любопытные главы из сочинения Лигарида о суде над патриархом Никоном: вторая — описание наружности патриарха с применением физиогномической методики Аристотеля и пятая — описание поступков Никона, его морально-нравственных качеств с точки зрения Паисия Лигарида.

[Паисий Лигарид. «Собор против Никона, бывший в великом граде Москве». История осуждения патриарха Никона. Ч. 1] 

(Л. 3 об.) II. Наружность прежде бывшаго Патриарха Никона на основании физиогномики предлагается читателямъ на разборъ и обсуждение. 

Когда Никонъ былъ Патриархомъ, давал себя описывать въ великолѣпномъ видѣ еще въ живыхъ, сопричисляя себя къ святѣйшимъ иерархамъ. Даже и по патриаршествѣ своемъ заставлялъ живописцевъ писать себя въ драгоцѣнной диадемѣ, въ сопровождении сонма иеродиаконовъ, забывая, безобразный, что ближайший къ учению Платона филосовъ Плотинъ, имѣвший лице приятное, стыдился, чтобы его изображали живописно, считая это дѣло недостойнымъ философа. А онъ, наоборотъ, похожий на первобытное вещество, безкачественное и безобразное, по определению // (л. 4) естествоиспытателей, украшал себя и ухорашивалъ. 

Прежде чѣмъ увидалъ я пресловутаго Никона, чрезвычайно любопытствовалъ своими глазами насладиться его образомъ и искалъ увидать его, хотя въ обманчивомъ портретѣ. И какъ увидалъ портретъ его, написанный одним отличнымъ немецкимъ художникомъ Иоанномъ, приятелемъ моимъ, — пребылъ нѣмъ, подумалъ, что вижу исполина или киклона, почелъ счастливыми слѣпорожденныхъ за то, что не могутъ видеть такого звѣреобразнаго человѣка. Если бы кто вдругъ увидѣлъ Никона, ему почудилось бы, что видитъ волка дикаго. (Изображение Ферсита, по Омиру, и Иулиана, по Григорию Богослову.) Григорий Богословъ не считаетъ физиогномическия признаки за ухищрения. Риторическия или софистическия доказательства и примеры на эту мысль. 

Подобно тому, какъ Творецъ помѣстилъ по небесному миру светила, какъ знамения, такъ точно въ маломъ человѣческомъ мирѣ помѣстилъ неясные и скрытые признаки физиогномии, не многимъ обнаруживающиеся. // (л. 4 об.) Посмотри ради граций на голову Никона, какая она огромная и толстокожая, кстати было бы надписать: какая голова, а мозгу въ ней нѣтъ. (Намекъ на басню Эзопа.) Посмотри, какъ чернеются волосы его, точно у ворона или у борова. Но такъ какъ, по Аристотелю, не должно довѣрять одному признаку, а брать совокупность признаковъ, то посмотри на чело его (ибо оно есть пребывание позора и зерцало душевныхъ страстей): какъ узко и морщиновато чело его — знакъ ограниченности и подозрительности. Самыя царственныя части — это мозгъ — органъ здравомыслия, и сердце — источникъ врожденнаго жара, — сердце Никона было далеко отъ всякой прямоты и милости. Длина его тѣла свидѣтельствуетъ о его безразсудности. Говорятъ, что у кого большое лице, тотъ безнравственъ, кровожаденъ. Нависшия брови показываютъ жестокость, длинныя вѣки — безстыдство и болтливость, длинныя уши — горечь рѣчи, слишкомъ открытыя ноздри — коварство, острые зубы — жадность, прямая выя — // (л. 5) обжорство, толстая шея — надменность и злость, горло видимое — строгость, а длинная отпущенная борода его — признак безпечности, несправдливости, необузданныя уста — хитрости и коварства. 

Хвалю восточных иконописцевъ за то, что пишутъ образа до чрезлъ: и я имъ подражаю. Но чтобы не сказали, что пропускаю нижния части тѣла за тѣмъ, что они выражаютъ что-нибудь хорошее, — назову широкую грудь, означающую тупость, согнутую спину — полную хищения, широкия плеча — выражающие малодушие, большой животъ — отсутствие ума. О, руки, болѣе способныя грабить, чѣмъ у самаго Бриарея, короткие и узкие пальцы — свидѣтели скупости и тому подобное. Видъ Никона говоритъ о ссорахъ и распряхъ. Одна благодать можетъ измѣнить природу.

(л. 15 об.) Глава V. Начало событий 

По блаженномъ успении Патриарха Московскаго Иосифа избранъ былъ на мѣсто его Никонъ, бывший до сего митрополитомъ Новго//(л. 16)родскимъ, въ каковое звание поставленъ былъ самимъ Иосифомъ. И до патриаршества былъ притворщикомъ: являлся кроткимъ, тихонравнымъ, неумытымъ, босымъ, прилежнымъ въ учении, гремѣлъ своею любовию къ грекамъ (филэллинствомъ), почти что соперник Григория въ Богословии. Когда сталъ главою другихъ — явно снялъ личину и оказался тѣмъ, чѣмъ былъ; справедливо замѣчание, что высокое звание часто дѣлаетъ человѣка худшимъ, чем лучшимъ. Понемногу обнаружилось, какъ силенъ онъ въ интригѣ, проворенъ в превознесении себя, въ отмщении насильственъ, дѣятелен во всякомъ злѣ и высокомѣренъ, безчеловѣченъ съ подчиненными. Не пастырь, а наемщикъ, преданный любострастию и всякаго рода расточительности; дѣлалъ онъ все на показъ, для свѣту, не держался жизни иноческой, воздвигалъ великолѣпныя здания изъ чванства, размножалъ доходныя деревни, // (л. 16 об.) присвоялъ себѣ богатѣйшия селения, старался быть демократическимъ, предпочиталъ слыть владѣтелемъ городовъ и строителем обителей, именоваться великимъ государем, нежели Патриархом, Никитою (побѣдитель), нежели Никономъ. (Следуютъ примеры смирения разныхъ святителей знатнаго рода: Патриарха Митрофана, который былъ братом императора Проба, Феофилакта, сына императора Романа, Иоанна Златоуста, сына сенатора Секунда, Феофила Александрийскаго, родственника царицы Евдокии, Григория Диолога (Двоеслова) и Петра Антийскаго.) 

РГБ. Ф. МДА (173.IV). № 67. Л. 3 об.—5.