«История об отцах и страдальцах Cоловецких»: О священномученике Никаноре Соловецком

Память св. священномуч. Никанора и иже с ним преподобномученик свв. отец наших, во обители Соловецкия избиенных от новолюбцев (1676 г.). (22 января/4 февраля).

... И после этого повелел призвать архимандрита Никанора, который от старости и от многолетних трудов молитвенных не мог ходить ногами, поэтому посланные, взяв его, привезли на маленьких саночках. Воевода поставил его перед собою и говорил с гневом: «Скажи мне, Никанор, чего ради противился государю? Чего ради, пообещав уговорить остальных, не только нарушил обещание, но и сам с ними сговорился на сопротивление царю? Чего ради воинство в обитель не пускали, а когда хотели подойти, то оружием отбивали?» На это священный старец ответил: «Самодержавному государю никогда не сопротивлялись и далее никогда не помышляли сопротивляться, ибо научились от отцов наших царям оказывать честь более всех. Научились от апостола Бога бояться и царя почитать, научились от Самого Христа воздавать кесарю кесарево, а Богу Божье. Но поскольку нововведенные уставы и новшества патриарха Никона не позволяют живущим посреди вселенной соблюдать Божьи неизменные законы, апостольские и отеческие предания, то поэтому мы удалились от мира, убежали от вселенной и поселились на этом морском острове в собрании преподобных чудотворцев, желая по их стопам в преподобном селении руководиться их преподобными чинами, уставами и обычаями. Вас же, пришедших во обитель растлить древнецерковные уставы, обругать труды священных отцов, разрушить спасительные обычаи, правильно не пустили». 

Такими и подобными словами говорил блаженный и на каждый вопрос отвечал смело, чем так разгневал воеводу, что он бесчестною бранью и грубыми словами ругал отца, который против него держался мужественно. «Что величаешься, что превозносишься? — говорил Никанор. — Не боюсь тебя, ибо и самодержца душу в руке своей имею». Это еще больше разъярило мучителя и, вскочив со своего стула, бил блаженного тростью по главе, по плечам и спине. Не постыдился ни иноческого образа, ни святых седин, ни великого священнического сана. И так жестоко бил, что выбил и зубы изо рта священного блаженного <старца>. Потом повелел воинам, веревкой оцепив за ноги святого, со всяким издевательством и смехом (от бесстыдной наглости!) в одной свитке бесчестно тащить честного <Никанора> за монастырскую ограду на расстояние в полпоприща и, кинув в глубокий ров, стеречь, пока не умрет. Когда спешно исполняли это повеление, терпел страстотерпец хохот и смех тащивших его, удары и ушибы главою о камни и землю. 

Так и в глубочайшем рву, на лютом и нестерпимом морозе, в одной срачице всю ночь боролся с ранами и морозом, и перед озарением дневного света ушел от тьмы настоящей жизни в немеркнущий присносущий свет и от глубокого рва — в превысочайшее Небесное Царство.

«История об отцах и страдальцах Cоловецких». Фрагмент.