О преподобном и многострадальном отце Пимене Печерском и о желающих облечься в иноческий образ перед смертью (Киево-Печерский патерик XV в.)
С помощью Господа, утверждающего слово, к твоему благоразумию обращу его, пречестный архимандрит всей Руси, отец и господин мой, Акиндин. Приклони же ко мне благоприятный твой слух, и я стану говорить тебе о жизни, деяниях и знамениях дивных и блаженных мужей, живших в этом святом монастыре Печерском, как слышал я о них от брата твоего, Симона, епископа Владимирского и Суздальского, бывшего черноризцем того же Печерского монастыря. Он рассказал мне грешному о великом Антонии, положившем начало русскому монашеству, и о житии и подвигах, бывших после него, святых и преподобных отцов, скончавшихся в дому Пречистой Божией Матери. Пусть послушает твое благоразумие моего младоумия и несовершенного смысла.
Некогда ты спрашивал меня и велел рассказывать о деяниях тех черноризцев. Но ты знаешь мою грубость и дурной обычай: о чём бы ни была речь, всегда со страхом беседовать перед тобою. Как же мог я ясно рассказывать тебе сотворенные ими чудеса! Кое-что из тех преславных чудес я сказал тебе, но гораздо больше забыл от страха и рассказывал неразумно, стыдясь твоего благочестия. Итак, я понудил себя известить тебя писанием о святых и блаженных отцах Печерских, чтобы и будущие после нас черноризцы узнали о благодати Божией, бывшей в этом святом месте, и прославили Отца Небесного, показавшего таких светильников в русской земле в монастыре Печерском.
_________________________________
_________________________________
О преподобном и многострадальном отце Пимене и о желающих облечься в иноческий образ перед смертью
Начиная слово о Пимене, мы снидем на исповедование того крепкого страдания, когда болезни претерпеваются мужественно и с благодарением. Этот блаженный Пимен больным и родился и вырос, и в недуге этом остался чист от всякой скверны, и от утробы матери не познал греха. Много раз просил он у родителей своих позволения постричься, но они, любя своего сына, надеясь и желая иметь его своим наследником; запрещали ему. Когда же он изнемог совершенно, так что отчаялись за его жизнь, принесли его в Печерский монастырь, чтобы исцелиться молитвами тех святых отцов, или от их рук принять святой ангельский образ. Родители, сердечно любя его, не оставили свое дитя и всех просили молиться за него, чтобы он исцелился от недуга. И много потрудились те преподобные отцы, но ничто не приносило пользы больному: его молитвы превозмогали все другие. Он же просил себе не здоровья, а прибавления болезней; чтобы, по выздоровлению его, родители не исторгнули его из монастыря, и не осталась бы без исполнения мысль его. Но отец и мать сидели возле него, и не давали его постричь. И затужил блаженный и стал прилежно молить Бога, чтобы Он исполнил его желание.
И вот в одну ночь, когда все спали, туда, где лежал Пимен, вошли как бы юноши светлые. В руках у них были свечи; они несли с собой Евангелие, свитку, мантию, куколь и всё, что нужно для пострижения. И сказали они ему: «хочешь ли мы пострижём тебя»? Он же с радостью согласился, говоря: «Господь послал вас, господа мои исполнить желание моего сердца». И тотчас начали они делать вопросы: «брат! припадая к этому святому жертвеннику и к святой дружине этой, желаешь ли сподобиться иноческого великого ангельского образа»? И всё прочее исполнили по ряду, как написано; потом и в великий образ постригли его и надели на него мантию и куколь. И отпевши всё, что следует при пострижении в великий ангельский образ, всё управивши и устроивши, приветствовали его, и дали ему имя Пимен, и, зажегши свечу, сказали: «пусть не угасает эта свеча сорок дней и сорок ночей». Сделавши всё это, они отошли в церковь, волосы же постриженного взяли с собой в платке и положили на гробе святого Феодосия.
Братья же, в соседних кельях, слышали звуки пения и перебудили спавших вокруг них. Думая, что игумен с некоторыми братьями постригает Пимена, или что этот больной уже скончался, вошли все вместе в келью, где он лежал, и нашли всех спящими: и отца, и мать, и рабов. Братия вместе с ними подошли к блаженному и все исполнились благоухания и увидели его, веселого и радостного, облеченного в иноческую одежду. И спросили его: «кто постригал тебя, и что за пение мы слышали? А вот родители твои были при тебе и ничего такого не слыхали». И сказал им больной: «Я думаю, что это игумен приходил с братией. Он постриг меня и назвал Пименом. Их-то пение вы и слышали. Они сказали, что свеча будет гореть сорок дней и сорок ночей, и, взявши мои волосы, пошли в церковь». Услышав это от него, иноки пошли в церковь и нашли её запертой. Разбудили пономарей и спросили: не входил ли кто в церковь после павечерницы?
Они отвечали, что никто не входил, и ключи у эконома. Взяли ключи и вошли в церковь. И увидели на гробе Феодосия в платке волосы Пимена. Объявили обо всём игумену, стали искать, кто постригал блаженного, и не нашли. И поняли все, что – то был промысел свыше, от Бога. И стал игумен рассуждать с братий, о бывшем чуде: «вменится ли это ему (Пимену), думали, в уставное пострижение»? Но были свидетельства: в запертой церкви нашлись волосы на гробе Феодосия, и свеча, которой бы только на день должно было стать, сорок дней и сорок ночей постоянно горела и не сгорала. И потому не стали совершать над Пименом пострижения и сказали ему: «довольно тебе, брат Пимен, дара Божия и Им данного тебе имени». Игумен же спросил его «каковы были постригавшие тебя»? И показав ему книги пострижения, спросил: «исполнили ли они по этому»? Пимен же сказал: «что искушаешь меня, отец мой! Ты сам со всей братией приходил, и совершал надо мной по написанному в этих книгах, и сказал мне: должно тебе пострадать в болезни; когда же приблизится исход твой, подастся тебе здоровье и ты своими руками понесёшь постель свою. Моли только за меня, честной отец, чтобы Господь подал мне терпение». И много лет пробыл блаженный Пимен в той тяжкой болезни. Служившие ему гнушались им, и много раз, по два и по три дня, без пищи и без питья оставляли его. Он же всё терпел с радостью и за всё благодарил Бога.
Некто другой, больной таким же недугом, принесён был в Пещеры и пострижен. Иноки же, приставленные служить больным, взяли его и принесли к Пимену, чтобы служить обоим за один раз. Но будучи небрежны к такой службе, они и не помнили про больных, и те изнемогали от жажды. Наконец Пимен сказал другому больному: «такой смрад от нас, что служащие гнушаются нами. Если Господь восставит тебя, можешь ли ты взять на себя эту службу»? Тот обещался блаженному до смерти своей с усердием служить больным. Тогда Пимен сказал ему: «вот Господь снимает с тебя болезнь твою. Теперь, выздоровевши, исполни обет свой и служи мне и мне подобным. На тех же, которые не радят об этой службе, Господь наведёт лютую болезнь, чтобы могли спастись, принявши такое наказание». И тотчас же больной встал и стал служить ему. На нерадивых же и не хотевших служить больным, на всех напал недуг по слову блаженного.
Однажды также брат, исцелившийся от недуга, погнушался смрада, шедшего от Пимена, уклонился от блаженного и оставил его без пищи и без питья. Брат этот лежал в отдельной комнате, и вдруг огнём стало жечь его, так что он не мог встать три дня, и, не стерпев жажды, начал кричать: «помилуйте меня, Господа ради! Умираю от жажды»!
Услышали в другой келье, пришли к нему и, видя его в таком недуге, сказали Пимену: «брат, который служил тебе, умирает». Блаженный же сказал: «что человек посеет, то и пожнёт: так как он оставил меня мучиться голодом и жаждой, солгал Богу и презрел мою худость; то и с ним сделалось тоже. Но мы научены не воздавать злом за зло. И так пойдите и скажите ему: «зовёт тебя Пимен. Встань и приди сюда». Только что пришли и выговорили эти слова перед больным, он тотчас стал здоров и пришёл к блаженному, никем не поддерживаемый.
Преподобный обличил его, говоря: «маловер! вот ты здоров; теперь не согрешай. Разве ты не знаешь, что одинаковую награду получают и больной и служащий ему? Здесь и скорбь, и горе, и недуг на малое время, а там радость и веселие, и нет там ни болезни, ни печали, но жизнь бесконечная. Для того-то я и терплю так, брат мой. Бог же, через меня исцеливший тебя от твоего недуга, может и меня поднять с постели и исцелить мою немощь; да я сам не хочу. Лучше мне всему изгнить в этой жизни, чтобы только там тело моё было без тления, и смрадный запах обратился бы в неизреченное благоухание. Хорошо, брат мой, стоять в церкви, в светлом и чистом и пресвятом месте, и с невидимыми ангельскими силами воссылать трисвятую песнь – весьма богоугодно и благоприятно: церковь называется небом земным, и стоящие в церкви стоят как бы на небе. Что же, брат мой! Это тёмное и смрадное жилище не суд ли прежде суда и не мука ли прежде вечной муки? И так больной может по справедливости сказать: долго я ждал Господа, и Он преклонился ко мне. Вот почему апостол говорит к страждущим телесными болезнями: если вы наказание терпите, то Бог поступает с вами, как с сынами. Если же остаётесь без наказания, то вы незаконные дети, а не сыны. О них и Господь сказал: терпением вашим спасайте души ваши".
И двадцать лет лежал преподобный Пимен в таком страдании. Во время же преставления его, явились три столпа над трапезницей и оттуда перешли на верх церкви. О них и в Летописце сказано. А ради ли этого блаженного показал Господь такое знамение, или иное смотрение Божие было о сем, – то Он знает. В день же своего преставления преподобный Пимен выздоровел. Он обошёл все кельи, и, кланяясь всем до земли, просил прощенья, и объявлял о своём исходе из этой жизни. Больным же он говорил: «братья и друзья мои! встаньте и проводите меня». И тотчас, по слову его, отступала от них болезнь, они делались здоровы и шли с ним. Сам же он, вошедши в церковь, причастился животворящих Христовых Тайн; потом взял свою постель и пошёл к пещере, хотя никогда в ней не бывал и никогда от роду не видал её. Вошедши, он поклонился святому Антонию и показал место, где положить его.
Потом он стал говорить: «здесь вы положили нынешний год двух братий, и того брата, которого вы положили без схимы, теперь найдёте в схиме. Много раз хотел он постричься; но по нищете его братия пренебрегали им. Им вменилось это в грех. Он же жил достойно этого образа, и потому Господь дал ему схиму: имеющему добрые дела дастся; а от не имеющего отымется и то, что он как будто имеет, и всё отдано будет имеющему.
Другого брата вы положили в схиме, а она отнята от него, потому что он захотел её не при жизни, а только когда умирать стал. Он сказал: когда увидите, что я отхожу, то постригите меня. И потому отнялась от него благодать. Не понял он сказавшего: не мёртвым хвалить Тебя, Господи! Мы, живые, будем благословлять Господа; ибо во гробе кто прославит Тебя? Таким пострижение не принесёт никакой пользы, если добрые дела не избавят их от муки.
Третий положен здесь с давних лет. Его схима нетленна и хранится ему на осуждение и на обличение: делал он дела недостойные образа, жизнь свою проводил в лености и грехе, не ведая сказавшего: от всякого, кому дано много, много и потребуется. Он подлежит суду и только разве молитва преподобных отцов, Антония и Феодосия, избавит его». Кончив эту речь, блаженный сказал: «вот пришли постригшие меня, хотят меня взять». И с этими словами лёг и почил о Господе, и положили его в пещере с великой честью.
Откопавши же место, о котором говорил блаженный, нашли, по слову его, трёх черноризцев: один весь истлел, только куколь целый был; из двух же иноков, вновь умерших, с положенного в схиме она была снята и положена на другого, который не был пострижен. И много дивились суду Божию и говорили: «Ты, Господи, воздаёшь каждому по делам его». Из этого следует, кажется мне, что если кто в болезни пострижётся с верою, прося у Бога жизни, чтобы поработать в чернечестве, то Господь, владеющий жизнью и смертью, если и отведёт его от мира, – уравняет с пришедшими в одиннадцатый час. Кто же говорит так: «постригите меня, когда увидите, что я буду умирать»; того суетна вера и пострижение.
(Второе послание о святых черноризцах Печерских к архимандриту Печерскому Акиндину писано Поликарпом, черноризцем того же Печерского монастыря. По Румянцевскому списку Печерского патерика, писанному полууст. в XV веке).
И вот в одну ночь, когда все спали, туда, где лежал Пимен, вошли как бы юноши светлые. В руках у них были свечи; они несли с собой Евангелие, свитку, мантию, куколь и всё, что нужно для пострижения. И сказали они ему: «хочешь ли мы пострижём тебя»? Он же с радостью согласился, говоря: «Господь послал вас, господа мои исполнить желание моего сердца». И тотчас начали они делать вопросы: «брат! припадая к этому святому жертвеннику и к святой дружине этой, желаешь ли сподобиться иноческого великого ангельского образа»? И всё прочее исполнили по ряду, как написано; потом и в великий образ постригли его и надели на него мантию и куколь. И отпевши всё, что следует при пострижении в великий ангельский образ, всё управивши и устроивши, приветствовали его, и дали ему имя Пимен, и, зажегши свечу, сказали: «пусть не угасает эта свеча сорок дней и сорок ночей». Сделавши всё это, они отошли в церковь, волосы же постриженного взяли с собой в платке и положили на гробе святого Феодосия.
Братья же, в соседних кельях, слышали звуки пения и перебудили спавших вокруг них. Думая, что игумен с некоторыми братьями постригает Пимена, или что этот больной уже скончался, вошли все вместе в келью, где он лежал, и нашли всех спящими: и отца, и мать, и рабов. Братия вместе с ними подошли к блаженному и все исполнились благоухания и увидели его, веселого и радостного, облеченного в иноческую одежду. И спросили его: «кто постригал тебя, и что за пение мы слышали? А вот родители твои были при тебе и ничего такого не слыхали». И сказал им больной: «Я думаю, что это игумен приходил с братией. Он постриг меня и назвал Пименом. Их-то пение вы и слышали. Они сказали, что свеча будет гореть сорок дней и сорок ночей, и, взявши мои волосы, пошли в церковь». Услышав это от него, иноки пошли в церковь и нашли её запертой. Разбудили пономарей и спросили: не входил ли кто в церковь после павечерницы?
Они отвечали, что никто не входил, и ключи у эконома. Взяли ключи и вошли в церковь. И увидели на гробе Феодосия в платке волосы Пимена. Объявили обо всём игумену, стали искать, кто постригал блаженного, и не нашли. И поняли все, что – то был промысел свыше, от Бога. И стал игумен рассуждать с братий, о бывшем чуде: «вменится ли это ему (Пимену), думали, в уставное пострижение»? Но были свидетельства: в запертой церкви нашлись волосы на гробе Феодосия, и свеча, которой бы только на день должно было стать, сорок дней и сорок ночей постоянно горела и не сгорала. И потому не стали совершать над Пименом пострижения и сказали ему: «довольно тебе, брат Пимен, дара Божия и Им данного тебе имени». Игумен же спросил его «каковы были постригавшие тебя»? И показав ему книги пострижения, спросил: «исполнили ли они по этому»? Пимен же сказал: «что искушаешь меня, отец мой! Ты сам со всей братией приходил, и совершал надо мной по написанному в этих книгах, и сказал мне: должно тебе пострадать в болезни; когда же приблизится исход твой, подастся тебе здоровье и ты своими руками понесёшь постель свою. Моли только за меня, честной отец, чтобы Господь подал мне терпение». И много лет пробыл блаженный Пимен в той тяжкой болезни. Служившие ему гнушались им, и много раз, по два и по три дня, без пищи и без питья оставляли его. Он же всё терпел с радостью и за всё благодарил Бога.
Некто другой, больной таким же недугом, принесён был в Пещеры и пострижен. Иноки же, приставленные служить больным, взяли его и принесли к Пимену, чтобы служить обоим за один раз. Но будучи небрежны к такой службе, они и не помнили про больных, и те изнемогали от жажды. Наконец Пимен сказал другому больному: «такой смрад от нас, что служащие гнушаются нами. Если Господь восставит тебя, можешь ли ты взять на себя эту службу»? Тот обещался блаженному до смерти своей с усердием служить больным. Тогда Пимен сказал ему: «вот Господь снимает с тебя болезнь твою. Теперь, выздоровевши, исполни обет свой и служи мне и мне подобным. На тех же, которые не радят об этой службе, Господь наведёт лютую болезнь, чтобы могли спастись, принявши такое наказание». И тотчас же больной встал и стал служить ему. На нерадивых же и не хотевших служить больным, на всех напал недуг по слову блаженного.
Однажды также брат, исцелившийся от недуга, погнушался смрада, шедшего от Пимена, уклонился от блаженного и оставил его без пищи и без питья. Брат этот лежал в отдельной комнате, и вдруг огнём стало жечь его, так что он не мог встать три дня, и, не стерпев жажды, начал кричать: «помилуйте меня, Господа ради! Умираю от жажды»!
Услышали в другой келье, пришли к нему и, видя его в таком недуге, сказали Пимену: «брат, который служил тебе, умирает». Блаженный же сказал: «что человек посеет, то и пожнёт: так как он оставил меня мучиться голодом и жаждой, солгал Богу и презрел мою худость; то и с ним сделалось тоже. Но мы научены не воздавать злом за зло. И так пойдите и скажите ему: «зовёт тебя Пимен. Встань и приди сюда». Только что пришли и выговорили эти слова перед больным, он тотчас стал здоров и пришёл к блаженному, никем не поддерживаемый.
Преподобный обличил его, говоря: «маловер! вот ты здоров; теперь не согрешай. Разве ты не знаешь, что одинаковую награду получают и больной и служащий ему? Здесь и скорбь, и горе, и недуг на малое время, а там радость и веселие, и нет там ни болезни, ни печали, но жизнь бесконечная. Для того-то я и терплю так, брат мой. Бог же, через меня исцеливший тебя от твоего недуга, может и меня поднять с постели и исцелить мою немощь; да я сам не хочу. Лучше мне всему изгнить в этой жизни, чтобы только там тело моё было без тления, и смрадный запах обратился бы в неизреченное благоухание. Хорошо, брат мой, стоять в церкви, в светлом и чистом и пресвятом месте, и с невидимыми ангельскими силами воссылать трисвятую песнь – весьма богоугодно и благоприятно: церковь называется небом земным, и стоящие в церкви стоят как бы на небе. Что же, брат мой! Это тёмное и смрадное жилище не суд ли прежде суда и не мука ли прежде вечной муки? И так больной может по справедливости сказать: долго я ждал Господа, и Он преклонился ко мне. Вот почему апостол говорит к страждущим телесными болезнями: если вы наказание терпите, то Бог поступает с вами, как с сынами. Если же остаётесь без наказания, то вы незаконные дети, а не сыны. О них и Господь сказал: терпением вашим спасайте души ваши".
И двадцать лет лежал преподобный Пимен в таком страдании. Во время же преставления его, явились три столпа над трапезницей и оттуда перешли на верх церкви. О них и в Летописце сказано. А ради ли этого блаженного показал Господь такое знамение, или иное смотрение Божие было о сем, – то Он знает. В день же своего преставления преподобный Пимен выздоровел. Он обошёл все кельи, и, кланяясь всем до земли, просил прощенья, и объявлял о своём исходе из этой жизни. Больным же он говорил: «братья и друзья мои! встаньте и проводите меня». И тотчас, по слову его, отступала от них болезнь, они делались здоровы и шли с ним. Сам же он, вошедши в церковь, причастился животворящих Христовых Тайн; потом взял свою постель и пошёл к пещере, хотя никогда в ней не бывал и никогда от роду не видал её. Вошедши, он поклонился святому Антонию и показал место, где положить его.
Потом он стал говорить: «здесь вы положили нынешний год двух братий, и того брата, которого вы положили без схимы, теперь найдёте в схиме. Много раз хотел он постричься; но по нищете его братия пренебрегали им. Им вменилось это в грех. Он же жил достойно этого образа, и потому Господь дал ему схиму: имеющему добрые дела дастся; а от не имеющего отымется и то, что он как будто имеет, и всё отдано будет имеющему.
Другого брата вы положили в схиме, а она отнята от него, потому что он захотел её не при жизни, а только когда умирать стал. Он сказал: когда увидите, что я отхожу, то постригите меня. И потому отнялась от него благодать. Не понял он сказавшего: не мёртвым хвалить Тебя, Господи! Мы, живые, будем благословлять Господа; ибо во гробе кто прославит Тебя? Таким пострижение не принесёт никакой пользы, если добрые дела не избавят их от муки.
Третий положен здесь с давних лет. Его схима нетленна и хранится ему на осуждение и на обличение: делал он дела недостойные образа, жизнь свою проводил в лености и грехе, не ведая сказавшего: от всякого, кому дано много, много и потребуется. Он подлежит суду и только разве молитва преподобных отцов, Антония и Феодосия, избавит его». Кончив эту речь, блаженный сказал: «вот пришли постригшие меня, хотят меня взять». И с этими словами лёг и почил о Господе, и положили его в пещере с великой честью.
Откопавши же место, о котором говорил блаженный, нашли, по слову его, трёх черноризцев: один весь истлел, только куколь целый был; из двух же иноков, вновь умерших, с положенного в схиме она была снята и положена на другого, который не был пострижен. И много дивились суду Божию и говорили: «Ты, Господи, воздаёшь каждому по делам его». Из этого следует, кажется мне, что если кто в болезни пострижётся с верою, прося у Бога жизни, чтобы поработать в чернечестве, то Господь, владеющий жизнью и смертью, если и отведёт его от мира, – уравняет с пришедшими в одиннадцатый час. Кто же говорит так: «постригите меня, когда увидите, что я буду умирать»; того суетна вера и пострижение.
(Второе послание о святых черноризцах Печерских к архимандриту Печерскому Акиндину писано Поликарпом, черноризцем того же Печерского монастыря. По Румянцевскому списку Печерского патерика, писанному полууст. в XV веке).
Комментарии
Отправить комментарий